Илья Деревянко - Западня

– Не-е-ет! – пропищал Егор, вжимаясь в стену. – Не надо! Я невкусный и вообще заразный!!! У меня СПИД!!!

Рука отдернулась.

– Мы собирались пригласить вас на секретное совещание! – картаво прошелестел знакомый голос. – Но теперь, право, не знаю!

Гайдов поднял заплаканные глаза. Перед ним стоял Нелесовский с брезгливой улыбочкой на губах. Постепенно до Егора Аркадьевича дошел смысл услышанного.

– Совещание? – переспросил он. – Не по поводу продовольствия?

– Нет! Насчет верного способа освобождения из ловушки! – шуршащей скороговоркой ответил коммерсант.

– Я согласен! Согласен! – встрепенулся первый зам.

– А вы правда больны СПИДом? – стараясь держаться подальше от Егора, опасливо осведомился Боб, знавший о гомосексуальных наклонностях Гайдова [6]. – Если да, нам придется обойтись без вашего участия!

– Да нет же, нет!!! Я пошутил!!! – торопливо зачмокал Гайдов.

– Ой ли?! – недоверчиво прищурился Нелесовский.

– Честное... честное демократическое!!! – От волнения Егор Аркадьевич чуть не захлебнулся густой слюной. – Я на днях анализы сдавал! Реакция на ВИЧ-инфекцию отрицательная! Могу справку предъявить! Вот, смотрите!!! – Первый зам суетливо вытащил из кармана влажную бумажку.

Внимательно прочитав справку и удостоверившись в подлинности печати, коммерсант Боб успокоился.

– Идемте! – хитро подмигнув, шепнул он. – Нас ждут!..

Гайдова не пришлось убеждать в необходимости ликвидации господина директора. Лишь только услышав, что убивать собираются не его, родимого, а пьяницу Ельцова, Егор Аркадьевич с хлюпом выдохнул:

– Поддерживаю! – И (вероятно, от облегчения) шумно испортил воздух.

Общее собрание, по инициативе Чернобрюхова названное «референдумом», решили проводить в актовом зале, расположенном на втором этаже. Первый зам, второй зам и главный бухгалтер не мешкая направились занимать места в президиуме, а Нелесовского послали в вестибюль «созывать народ» и по ходу шепнуть каждому на ушко о цели сборища. (Боб издавна славился умением выполнять различного рода щекотливые поручения.) Спустившись в вестибюль, он принялся мышью шнырять от одного человека к другому. Долго ли, коротко ли... но в конечном счете коммерсант успешно выполнил свою миссию. Сотрудники с посетителями перебрались в актовый зал и чинно расселись на стульях. Ведущим заговорщики назначили Гайдова.

– Вы первый заместитель, вам и руководить «референдумом», – ласково улыбаясь, втолковал Егору Чубсов. – Демократия демократией, однако субординацию надобно соблюдать!

Гайдов раздулся от гордости, не подозревая, что его элементарно подставляют, и в случае возможных нареканий в будущем со стороны зарубежных партнеров всю вину свалят на первого зама. Он, дескать, настрополил, с него и спрашивайте!

– Собрание объявляется открытым! – прочмокал Егор Аркадьевич. – На повестке дня... вернее, ночи... впрочем, неважно! Короче, на повестке вопрос о...

– Да знаем, знаем! – загомонили присутствующие. – Давайте ближе к делу!

– Проводите голосование! – зычно крикнул Ненемецкий. – Нечего тянуть кота за хвост!

– Ну хорошо! – кисло сморщился раздосадованный нетерпеливостью аудитории Гайдов (он намеревался «толкнуть» пространную речь). – Голосуем в открытую, без бюллетеней. Кто против?

Ни одна рука не поднялась.

– Единогласно! – подытожил первый зам. – Переходим непосредственно к обряду э-э-э... жертвоприношения!..

Между тем в кабинете директора даже не подозревали о готовящемся злодеянии. Устав возиться с пьяным папочкой, Таисия Брониславовна задремала в кресле, изнуренный круглосуточным бдением врач-нарколог сонно клевал носом, а лишенный присмотра господин Ельцов методично «употреблял» стакан за стаканом.

«Крепка, понимаешь, «Россиянка», – бормотал он, мутно уставившись на водочную бутылку с соответствующим названием. – Горло, зараза, дерет! Подсунули, понимаешь, сивуху! Издеваться над директором вздумали! Не потерплю! Всех уволю!!! А пока... может, звякнуть другу Вилли?! Пусть вышлет спецрейсом десяток ящиков ихнего, заокеанского пойла высшей очистки!»

Заранее облизываясь, Ельцов титаническим усилием самостоятельно дотянулся до телефона и, зажмурив один глаз (иначе предметы раздваивались), тщательно набрал номер. Однако, подобно вахтеру Иванову, он попал не в канцелярию Вилли, а в приемную Люцифера.

– Чего названиваешь, дубина?! – гнусаво рявкнул уже известный читателю адский секретарь. – На сковородку не терпится?! Ха-ха! Обожди чуток! Недолго осталось!