Илья Деревянко: Западня

Мысль потихоньку смыться от греха подальше даже не приходила в голову дисциплинированного вахтера.

Тяжело вздыхая, Иван Иванович побрел к Учреждению, зашел внутрь и обомлел. Недавно заполненный гомонящей толпой вестибюль был пуст. В здании царила могильная тишина... Пахло пылью...

Едва вахтер-посланец, перешагнув порог, направился к группе милиционеров, время для сотрудников Учреждения и застрявших посетителей остановилось. Замерли стрелки часов, фигуры людей на улице (в том числе фигура Иванова), а также машины и все прочее снаружи здания застыли, словно на фотографии. Исчезли звуки, ранее доносившиеся извне. На эту мягко говоря «странность» первым обратил внимание господин Чернобрюхов.

– Мэ-э-э! – проблеял второй зам, тыча трясущимся пальцем в сторону выхода. – В-вот... т-т-то есть, т-т-там... м-э-э-э-э! Лысина Валентина Семеновича густо покрылась каплями пота, подбородок задрожал, глаза обезумели. Присутствующие незамедлительно проследовали взглядами вслед за рукой лидера «Моей хаты», и паника, практически утихшая благодаря связанным с миссией охранника надеждам, забушевала с новой силой. На двадцатой секунде всеобщей истерики громкие крики, стоны и плач чиновников перекрыл пронзительный, на одной ноте, непрекращающийся визг Новосвинской: «И-и-и-и-и-и!!!» Он и вывел Чубсова из состояния обморока. Борис Анатольевич медленно поднялся, повел по сторонам мутными глазами и из бледного сделался желто-зеленым.

– Так я и знал! – обреченно прохрипел главбух. – Влипли по уши!

Второй зам внимательно посмотрел на Бориса Анатольевича. Ему доводилось слышать, будто бы тот является членом некоего тайного оккультного ордена, причем членом не рядовым, а вхожим в верхние эшелоны. Сам Чернобрюхов ранее не интересовался вещами потусторонними, предпочитая предметы земные, в первую очередь денежные знаки с изображениями американских президентов, и, если честно, вообще не верил в сверхъестественное, но сейчас... сейчас происходящее ни с какого боку не укладывалось в привычные, материалистические рамки. Бесцеремонно распихивая вопящих чиновников, Чернобрюхов протиснулся к Чубсову.

– Борис Анатольевич! – заговорщически шепнул он. – Можно вас на пару слов? Давайте отойдем!

В результате сильнейшего нервного потрясения Валентин Семенович неожиданно обрел способность изъясняться не косноязычно, а как нормальный человек.

Главбух не ответил, продолжая с придыханием твердить:

– Влипли! Влипли! Влипли!

Выругавшись в сердцах, второй зам ухватил Бориса Анатольевича за лацкан пиджака и энергично поволок за собой. Уподобившийся амебе, Чубсов не сопротивлялся. Чернобрюхов вытащил его из вестибюля, затолкнул в первый попавшийся кабинет на первом этаже, усадил на стул и сунул в руки графин с водой, настойчиво посоветовав:

– Пейте! Пейте скорее!

Главбух не шевельнулся. Тогда раздосадованный лидер «Хаты» вылил ему воду на темя. Мокрый Чубсов захлопал бесцветными ресницами.

– Влипли! – вероятно, в двадцатый раз повторил он.

– Вот! Вот! По данному поводу я и хотел с вами проконсультироваться, – суетливо закудахтал Валентин Семенович. – Куда влипли? Почему влипли?! И, главное, как нам из этого выкарабкаться?! Вы же разбираетесь в мистике! Выручайте! Борис Анатольевич, на вас вся надежда!!!

Чубсов наконец пришел в себя, содрал с окна занавеску, насухо вытер рыжеволосую голову и, заложив руки за спину, принялся нервно расхаживать из угла в угол. Хождение продолжалось долго. Господин Чернобрюхов уже устал от ожидания, когда главный бухгалтер, вдруг резко остановившись, выкрикнул срывающимся фальцетом:

– Все из-за него!!! – И указал в потолок.

– А-а-а?! – непонимающе вылупился второй зам.

– Из-за него! Из-за «Гаранта»! – визгливо пояснил Борис Анатольевич («Гарантом» чиновники называли своего директора, действительно гарантировавшего им полную безнаказанность в процессе расхищения казенных денег). – Высшие силы прогневались и заперли нас в энергетическо-временную ловушку! – Конвульсивно подергивая уголками рта, Чубсов продолжил: – А Ельцов, скотина, водку жрет да в ус не дует. – Из блеклых глазок главбуха выкатилось несколько мутных слезинок, нос часто зашмыгал.

– Почему вы считаете, что виноват непременно Бронислав Никифорович?! – недоверчиво спросил Чернобрюхов.

– А кто еще, по-вашему? – ядовито зашипел Борис Анатольевич. – Он здесь главный! Значит, он за все в ответе!!! Или вы предпочитаете взять ответственность на себя?!