Илья Деревянко: Западня

Спустя полчаса паника достигла апогея, поскольку выяснились чудовищные вещи. Во-первых, в здании отключились все телефоны. И сотовые, и стационарные. Во-вторых, на всех без исключения выходах и окнах стояли одинаковые невидимые преграды. И, наконец, в-третьих – бесчисленные попытки докричаться из окон до прохожих на улице не привели ни к каким положительным результатам. Невзирая на дикие вопли очутившихся в западне чиновников, люди равнодушно, даже не повернув головы в их сторону, проходили мимо. Присутствующие не стеснялись в выражении чувств. Новосвинская, гигантской квашней растекшись по полу, ревела белугой, Ненемецкий рвал на груди рубаху и, горько всхлипывая, пускал носом кровавые пузыри, Егор Гайдов, забившись в угол и обхватив голову руками, верещал резаным поросенком. Плешвиц трусливо хныкал, теребя дрожащими пальцами очки. Боб Нелесовский затравленным мышонком метался по вестибюлю, Чубсов валялся в обмороке, многие бились головами о стены... Один лишь Чернобрюхов сохранял относительное спокойствие. Он по-прежнему не терял надежды как-нибудь выпутаться. Внезапно взгляд лидера «Хаты» упал на вахтера Иванова. Валентин Семенович вспомнил, что «мелкие сошки» покидали здание беспрепятственно. И тут второго зама осенило!

– Выйди-ка, Ваня, на улицу да войди обратно, – на удивление членораздельно скомандовал он. Охранник беспрекословно повиновался. Вышел – вошел!

– Действует!!! – торжествующе вскричал Чернобрюхов. – Спасены!!!

Уяснив суть плана лидера «Моей хаты» и воспрянув духом, чиновники с посетителями не преминули внести каждый свою лепту в подробный инструктаж вахтера. Суйсуев прикрепил к его одежде миниатюрное записывающее устройство, грозно предупредив: «Не вздумай хитрить да увиливать! Иначе, сам понимаешь!» Боб Нелесовский, показав издали пухлую пачку долларовых банкнот, обещал в случае успеха миссии вознаградить посланца «по-царски». Новосвинская с Ненемецким прочитали Ивану длинную нудную лекцию о необходимости соблюдать бдительность и не поддаваться на провокации «красно-коричневых». Егор Гайдов присовокупил к сему бабьим голоском: «У нас длинные руки! Из-под земли достанем! С-с-смотри у меня!!!» Козырьков настойчиво посоветовал обращаться за подмогой к иностранцам и попытался обучить охранника просьбам о помощи на английском языке. Некий восточный человек из числа «застрявших» посетителей горячо шептал на ухо: «Приэдэшь ко мнэ в аул – барашка рэзать будэм – кушать вмэстэ! Братом мнэ будэшь! Вах!» Патлатый, неряшливый журналист Юмкин требовал немедля вызвать репортеров «демократической» прессы, а Плешвиц почему-то настаивал на присутствии МВФ. Чернобрюхов, отечески похлопывая охранника по плечу, внушал: «Ты... значит... тут... вот! Понял?!» – и так далее и тому подобное.

Только Чубсов по-прежнему пребывал в беспамятстве. Наконец поток наставлений иссяк, и около полуночи взмыленный, красный как рак Иванов вывалился из здания, жадно хватая ртом свежий уличный воздух. Дверь чиновники оставили открытой, приперев ее стулом. Решили проследить за действиями своего посланника. Но вот странность! Обернувшись на прощание, вахтер никого из них не увидел! Обширный вестибюль казался абсолютно пуст.

«Чудеса в решете! – изумленно подумал Иван. – Неужто по кабинетам успели разбежаться?!» На более подробное осмысление сего феномена у Иванова не доставало времени. Нужно было не мешкая выполнять распоряжения руководства, чем он и занялся. Невзирая на поздний час, народа вокруг хватало. Все же центр города. Заприметив группу милиционеров с короткоствольными автоматами, охранник прямиком направился к ним.

– Здорово, ребята! – взволнованно выпалил Иванов.

– Здорово, коли не шутишь! – лениво отозвался старший наряда тридцатилетний капитан Василий Чуев.

– Я отсюда! – вахтер ткнул рукой в сторону Учреждения. – Внутри творятся непостижимые вещи. Требуется срочная помощь!!!

Глаза Чуева вылезли из орбит, нижняя челюсть отвисла.

– Вот те на! – ошалело молвил он, глядя на охранника, словно на пустое место. – Мужик-то исчез! Был да сплыл!..

– Вы видели его? – немного помедлив, спросил капитан подчиненных.

– Видели! – вразнобой откликнулись те.

– И куда же он подевался? – В голосе Чуева зазвучали истерические нотки.

– В воздухе растаял! – ответил молодой безусый сержант Лопухин. Капитан подозрительно покосился на сержанта, ища признаки скрытой издевки над начальством, однако Лопухин выглядел совершенно искренним. Более того – до крайности растерянным.