Джеральд Браун - Империя алмазов

– Вы, наверно, перепутали банк.

– Нет, не перепутал.

Чессер в этом не сомневался, хотя был здесь всего однажды, шесть лет назад, когда сделал первый вклад. Но с тех пор тут ничего не изменилось. Тот же стол, тот же барьер, те же ореховые панели – все то же самое.

– На этой улице очень много банков.

– Может быть, ваш бухгалтер ошибся? – предположил Чессер и тут же пожалел о сказанном. Швейцарцы терпеть не могут, когда их подозревают в недобросовестности.

– Я хочу видеть управляющего, – потребовал он.

– Я и есть управляющий, – сухо ответил мужчина. Он вырвал из блокнота листок с записью Чессера, скомкал его и выбросил в корзину. Через секунду он исчез за дверью.

Чессер бросился к столу.

– Скажите этому ублюдку, чтоб немедленно вернулся, Юнец замер, как деревянный истукан.

– Мои деньги в этом банке, и я хочу их забрать! – заорал Чессер.

Юнец сморгнул. Потом еще раз.

– Я прошу вас!

Все его слова разбились о стену холодного молчания.

Чессер бросил взгляд на двери. Ему захотелось перемахнуть через барьер, ворваться внутрь и выбить из плешивого свои деньги. Но благоразумие сказало ему, что прыжки через барьер обычно кончаются мягкой посадкой на скамью подсудимых.

Чессер вышел на улицу и глазами поискал Марен. Она сидела через дорогу, на скамейке, и глядела на озеро. Он подошел и сел рядом.

Она улыбнулась, он не ответил на ее улыбку. Она только что доела рогалик и сунула руку в сумку за новым. Откусила от него хрустящие рожки, а остальное протянула Чессеру. Марен всегда так делала. Однажды в Шантийи она купила сорок штук и методично обгрызла у них кончики. Чессер не взял протянутый рогалик, и она спросила:

– Что случилось?

– Ничего, – промямлил он.

Он неловко сидел на краешке скамейки, уперев локти в колени и закрыв лицо ладонями. С губ у него упала капля, и на асфальте между ступнями появилось темное пятнышко, Чессер не мог оторвать от него взгляда. Что за сволочной выдался денек! Идиотская женитьба, французские поверенные, автобус и, наконец, этот мошенник-швейцарец. И все на пустой желудок.

Хуже не бывает. В Систему ехать незачем: он не сможет заплатить за пакет, который обещал ему Коглин. Все кончено. Даже поесть не на что. Негде остановиться. Это не временные трудности, это катастрофа. Что он скажет Марен? Займет у кого-нибудь денег? У кого? В отчаянии он вспомнил об Уивере. Уивер теперь миллионер. Господи, как быстро Они скатились на дно.

Марен поднялась и встала над ним, протягивая ему рогалик. Он не взял. Тогда она опустилась на корточки и поднесла к его рту кусочек. Кажется, она понимала, в чем дело.

– Съешь немного. Вот увидишь, полегчает, – сказала она мягко.

Он неохотно открыл рот. Откусил. Вкусно. Она скормила ему по кусочкам весь рогалик. Чессер доел и заметил ее влюбленную улыбку. Он скривил губы.

Марен губами сняла крошку у него с подбородка и, не вставая с корточек, протянула ему обе сумки. Он запустил руку в одну и достал еще рогалик. Прежде чем проглотить его, он дал Марен объесть концы.

– Возьми еще, – настаивала она, держа перед ним сумки.

– Нет.

Он решил, что пора ей рассказать.

– Ну, милый, возьми еще один.

Он уступил. Сунул руку в другую сумку.

В ней не было рогаликов. Ничего похожего. Он на ощупь понял, что там лежит, но это было настолько невероятно, что он не поверил, пока не увидел собственными глазами.

Алмазы!

Черт возьми, полная сумка алмазов.

И не просто камней, а ограненных, на любой вкус.

Чессер потерял дар речи.

– Пока ты был в банке, я тоже сходила в банк. – Объяснила Марен.

– Я думал, тебе наплевать на алмазы.

– Наплевать. Когда они на пальцах и в ушах. Но мне сказали, что в них выгодно вкладывать деньги.

– Это я тебе сказал.

– Может, и ты. Но я раньше тебя это знала.

– От кого?

– От Жана-Марка.

Марен скупала бриллианты и потихоньку переправляла 1 Швейцарию, в банковский сейф. Первый камень ей подарил Жан-Марк. Остальные купила сама. Марен была уверена, что об этом не знает никто, даже пронырливые французские поверенные.

Чессер взял сумку с бриллиантами и взвесил на руке. Фунтов пять. Одиннадцать тысяч карат. От десяти до пятнадцати миллионов долларов, в зависимости от качества камней.

Он взял один. Пять карат, бриллиантовая огранка. Алмаз радужно блеснул на солнце. Чессер осмотрел его и остался доволен. Положил обратно и потянулся к следующему.

И тут он его увидел. На самом видном месте, сверху. Чессер на мгновение оторопел, но пальцы сами вынули камень из сумки. Он узнал его сразу.