Александр Золотько - Почерк дракона

– А что?

– Нужно прижать одного засранца, директора дрожжевого завода. Ворует, гад…

– Больше не будет, – заверил Хорунжий, – успокойся.

– Да. Мне еще Виту найти…

– Хорошо-хорошо, отдыхай. Придешь в себя.

Добрый парень, этот Михаил Хорунжий. Добрый и отзывчивый. Просто молодец, подумал Шатов, снова проваливаясь в забытье.

Он закрыл глаза. Только закрыл глаза, как…

– Я тебя ненавижу, Шатов. Ненавижу! И я приду к тебе!

– Только в бреду, ответил Шатов. Только в бреду. Тут тебе место! Только тут.

– А ведь мы похожи, Шатов.

– Нет.

– Похожи. Ты тоже смог убить.

– Тебя? Это не убийство.

– Серьезно? А ты не играешь с собой в игры? Лишить жизни человека – это не убийство?

– Ты не человек…

– С твоей точки зрения? А чем твоя точка зрения лучше моей? Я охотился, а ты… Ты очищал этот мир от скверны?

– Да.

– И в чем же разница?

– Я защищался.

– Когда? Когда столкнул меня в болото? Я ведь уже не защищался. Ты мог бы меня удержать. А ты сказал, что таких как я нельзя судить. Таких, как я, нужно уничтожать. Ты ведь так сказал, Шатов. Мы похожи. Мы оба – убийцы.

– Не правда.

– И ты не готов был убивать других людей? Нет? Ты не за этим бросился к Васе?

– Я…

– Вася, он ведь собирался тебя убить?

– Не, я не в обиде. Его можно понять. Порт только в машине попортил, извини за каламбур. А так – без обид. Все путем…

…приехали, – Шатова потрясли за плечи.

– Что?

– Вот твой дом, приехали.

– Хорошо, иду, – Шатов нашарил ручку, замер, – слушай, Хорунжий, а тебе доводилось убивать?

– Без комментариев, – серьезным тоном ответил Хорунжий.

– Нет, я спросить хотел… Ты после этого с убитым не разговаривал? Нет? Или все-таки…

– Давай поговорим потом.

– Потом… Потом найдутся куда более важные дела. Вы стане выспрашивать у меня то, что хотели узнать у Арсения Ильича. А я ни хрена не знаю, честно.

– Иди, Шатов! – приказал Хорунжий.

– Иду.

Шатов вышел из машины, чувствуя, что асфальт вздрагивает под ногами, в любой момент готовый сорваться с места. И просто дойти до подъезда будет совсем непросто.

Ничего. Он немного поспит… Ему очень нужно немного поспать. Он почти не спал за эти дни. И нервы… Он поспит и отправится искать Виту. Она в надежном месте, сказал Дракон. Драконы всегда похищают прекрасных женщин.

На этот раз – самую прекрасную из всех.

Но Шатов не боится. Он войдет в пещеру, вызовет дракона на честный бой… Уже вызвал. По всем правилам. Один на один, копьем.

Смешно, но действительно все получилось как в сказке. Неустрашимый рыцарь и подлый дракон. И прекрасная дама ради жизни которой рыцарь бросил вызов. И победил.

– Здравствуй, Женя! – сказала дворничиха тетя Клава.

– Доброе утро, тетя Клава.

Уже к полудню весь дом будет знать, что Жека из сто третьей квартиры явился после длительной отлучки, еле держась на ногах.

Ну и хорошо. Это тоже версия. Он загулял на радостях по поводу отпуска…

А ведь у него отпуск, вспомнил Шатов. Еще почти десять дней отпуска. Найду Виту, брошу все, и уедем с ней, куда глаза глядят.

Если… Что значит – если? Когда найду. У меня теперь полный город должников. Скинуться по доллару. Полтора миллиона человек по одному доллару. Сколько это будет?

Чушь это все. Он просто бредет к лифту, а его мозг перебирает идиотские мысли, просто для того, чтобы убедиться, что еще жив.

Жив!

Нажав кнопку с цифрой восемь, Шатов стал искать ключи от квартиры. Будет смешно, если он посеял ключи. Обхохочемся. Шатов достал связку.

Это от квартиры на Индустриальной. Нужно будет съездить и забрать шампанское. И вещи.

Ключ от квартиры Виты. Он вышел из этой истории с полными карманами ключей. И с впечатляющим набором ушибов. И с… Дверь лифта открылась на восьмом этаже.

Еще он получил мобильный телефон. И не выбросил его. И не потерял. Ты смотри, удивился Шатов, я умудрился ничего не потерять. Ни ключей, ни телефона.

И в замочную скважину он попал с первого раза. Какой я молодец, пропел мысленно Шатов. Просто очень устал.

Шатов закрыл за собой дверь. Снял промокшие насквозь кроссовки. Грязищи-то сколько! Нужно помыть, сказал себе Шатов. Обязательно, пообещал себе Шатов, потом.

Рубашку – долой. Джинсы – прочь. И трусы.

Он хочет выкупаться. Смыть с себя грязь, боль, чужую смерть.

Шатов остановился перед зеркалом и заглянул в глаза неизвестного мужика.

– Привет!

Мужик выглядел плохо. На лице запеклась кровь, губы напухли. Бровь рассечена и до сих пор кровоточит.