Евгений Сухов - Бубновый туз

— Милиция! Они здесь!

Где-то поблизости раздался милицейский свисток, и Кирьян, толкнув в плечо оцепеневшего Романа, крикнул:

— Чего стоишь?! Сквози дворами! — Он указал на трехэтажное здание. — Там проходной двор, выскочишь на соседнюю улицу.

Сунув нож в карман, Кирьян не оглядываясь юркнул в тень деревьев, где и затерялся.

Звонкая трель милицейского свистка вывела Романа из оцепенения. Закрыв лицо руками, он побежал через кусты к указанному дому. Вновь прозвучал свисток. Уже глуше и совсем неопасно. Выскочив на соседнюю улицу, Роман прыгнул на подножку проезжающего трамвая и с облегчением перевел дыхание.

Вскочив в экипаж, Кирьян крикнул:

— Гони, Гурьян!

— Куда? — переполошился кучер.

— В «Заречье».

Кучер слегка попридержал лошадку.

— Кирьян Матвеич, так это, того… Там легавые могут быть.

Курахин невесело улыбнулся:

— Братец, после того, что со мной случилось, мне уже ничего не страшно.

— Как скажешь, Кирьян Матвеич. Но, пошла! — поторопил лошадь Гурьян.

Ресторан «Заречье» сверкал яркими окнами на углу Мясницкой. У входа в нарядном френче стоял швейцар: ворот оторочен золотым кантом, на груди аксельбанты. Борода огромная, по самый пояс, впору бы заправлять ее под широкий ремень, чтобы не мешалась, но она свободно развевалась на ветру и, очевидно, была главным предметом его гордости. Колоритный тип! Швейцар напоминал генерала в отставке, который заглянул в дорогой ресторан, чтобы выпить чарку водки. В его солидность мешали поверить разве чаевые, что завсегдатаи небрежно совали ему в ладонь.

— Благодарствую, — басовито гудел швейцар, как если бы в его ладонь было вложено целое состояние.

Кучер остановил экипаж рядом с рестораном и, повернувшись к Курахину, спросил:

— Обождать, Кирьян Матвеич?

— Поезжай, Гурьян, — распорядился жиган. — Со мной ничего не случится… Хотя знаешь что, можешь немного обождать. Если через полчаса не выйду, тогда отправляйся.

Молодцевато выпрыгнув из экипажа, жиган уверенно направился к входу в ресторан. Швейцар, вставший было у Кирьяна на дороге, отступил, признав именитого гостя, и, заискивающе заглянув в лицо, сказал:

— Что-то давно вас не было видно, Кирьян Матвеич.

— Дел было много, братец, — милостиво похлопал жиган по плечу склонившегося в почтении швейцара.

— А я-то думал, что вас того… Заарестовали будто… Уж больно нехорошие слухи по Москве гуляли.

— Пустое, братец! — успокоил его Кирьян. — Разве меня можно заарестовать?

Швейцар широко улыбнулся:

— Тоже верно. Кого угодно, но только не вас.

— На вот тебе, братец, серебро. — Кирьян сунул в раскрытую ладонь деньги. — Выпьешь за здоровье Кирьяна Фартового.

— Это я с превеликим удовольствием, — расплылся в довольной улыбке швейцар, не каждый день от известного жигана чаевые получаешь. И, склоняясь ниже, добавил: — Тут давеча о вас из милиции спрашивали, не наведывался ли?

— А ты что? — вяло поинтересовался Кирьян, рассеянно оглядываясь по сторонам.

— Ясно дело что! — почти обидевшись, воскликнул швейцар. — Сказал, что не ведаю такого.

— Службу знаешь, братец.

— Пожалте, — распахнул швейцар пошире дверь, пропуская жигана в ресторан.

Из зала звучала скрипка, а удивительно звонкий женский голос тянул грустную песню с нервными и высокими интонациями.

— Если что, так дашь знать, — строго наказал жиган.

— Можете не сомневаться, Кирьян Матвеич, — проникновенно отозвался швейцар, тряхнув широкой бородой. — Не подведу!

Фартовый уверенной походкой прошел в просторный, залитый светом зал. Он чувствовал, как швейцар буравит ему спину взглядом, полным страха и восхищения одновременно.

Зал был полон. Оставалось только три свободных столика у сцены, но это для своих.

Кирьян обратил внимание на то, что его пристально изучают. Не без удовольствия он отметил, как при его появлении лица мужчин изменились. Для иных он был всесильным жиганом, чей портрет не сходит со страниц газет, для других, кто видел его впервые, он был сильной личностью, с которой следовало считаться. И даже те, кто считали, что находятся на самой верхней ступени иерархической лестницы, с неудовольствием для себя отметили, что им пришлось потесниться и пропустить чужака вперед.

Кирьян шел по залу уверенной походкой человека, знающего собственную силу. Даже по его ленивому, заметно скучающему взгляду было видно, что все окружающее пространство, со всей его роскошью и со всеми людьми, сидящими за столами, он считал собственной территорией. На женщин он посматривал, как на потенциальных партнерш, — липким взглядом гладил их бедра и грудь; на мужчин снисходительно, с некоторой долей иронии, — соперников в них не замечал, нисколько не сомневаясь в том, что они отойдут в сторону тотчас, стоит только ему положить глаз на их избранниц. В общем-то ничего особенного не происходило, так заложено природой — просто появился более сильный самец.