Евгений Сухов - Бубновый туз

Мужчина всецело был поглощен собственными думами, не замечая обращенных на него алчных взглядов.

Роман похолодел.

— Вижу, — кивнул он, предчувствуя самое худшее.

— Мы его на перо поставим, а ты нам в этом поможешь.

Правый уголок рта Романа болезненно дрогнул, он уже пожалел о том, что явился на эту встречу. Ужасно было влипнуть в скверную историю всеми конечностями, и теперь он понимал, что не может из нее выбраться без того, чтобы не ободраться до крови.

Рома отрицательно покачал головой:

— Я не согласен.

Глаза жигана нехорошо блеснули:

— А жить хорошо хочешь? А баб красивых иметь хочешь?! Ты должен пройти через это. Просто так серьезные вещи не делаются. Мы тебя за человека посчитали, расклад свой дали, а ты гусей гонишь?!

В этом был весь Кирьян. Он не признавал полутонов — для него существовало только белое и черное. Какую-то минуту назад он являлся воплощением обаяния, казалось, что невозможно найти лучшего собеседника, а сейчас наэлектризованный воздух готов был разразиться громовыми раскатами.

Смотреть в глаза жигану было трудно, и Роман невольно отвел взгляд.

— Кхм… Это что же, сидеть здесь, пока он не выйдет, что ли?

Кирьян невольно улыбнулся:

— Анализируешь? Это хорошо. Только сидеть мы здесь не будем. Обождем его на улице. И знаешь, он поднимется сразу, как только мы выйдем.

— Откуда такая уверенность?

Подошел хозяин трактира и любезно спросил:

— Может, еще что-нибудь желаете?

— Спасибо, милейший, мы отчаливаем, — сказал Кирьян, положив на стол сотенную. — Сдачи не надо.

Поклонившись, хозяин ушел.

Халдеи — народ понимающий, знают, когда в них отпадает надобность.

— Перстенечек на пальце у этого хмыря видишь?

— И что?

— А то, что именно такой перстень в прошлом году я у одного фраера взял. Мадам Трегубовой за десять золотых отдал. А потом чекисты ее подмели вместе со всеми камушками. Так что этот перстенек должен был на Лубянке осесть. Тебе не кажется странным, что он оказался у этого фраера?

— Вот оно что.

— То-то и оно. Чекист он! Под жигана работает. Обложили меня со всех сторон, суки. Выследили! Дышать не дают, — скрипнул зубами Кирьян. — Вот что я тебе скажу, паря, если мы его не уберем, то у тебя не будет ни тех денег, о которых ты мечтаешь, ни свободы. Он тебя уже срисовал. Неужели ты не знал, что к Кирьяну опасно приближаться. Так что же ты выбираешь, веселую жиганскую жизнь или пулю где-нибудь в чекистском подвале?

Роман проглотил спазм, перехвативший горло.

— Что именно я должен сделать?

— Как только он выйдет, попроси у него огоньку.

— Это все?

— Остальное не твое дело. — Повернувшись к Егору, Кирьян скомандовал: — Все, уходим!

Недоеденные раки остались на столе, строптиво растопырив клешни. Ни на кого не глядя, жиганы направились к выходу. Улица встретила их промозглым ветром. У дороги горел фонарь. Тусклый свет падал на входную дверь, на мощеную дорожку, ведущую к трактиру. Время было позднее, но расходиться никто не желал.

— Ты здесь постой, — распорядился Кирьян, указав Роману на место около входа.

— А вы куда?

— Мы в сторонку отойдем.

Сделав несколько шагов, Кирьян исчез, растворился в темноте.

Ждать пришлось недолго. Через пару минут дверь отворилась, и на пороге появился тот самый коммерсант, что совсем недавно беспечно прихлебывал пиво. Прежней его сонливости как и не бывало. На ходу поправляя выбившийся из-за ворота шарф, он быстрой походкой двинулся во тьму.

— Товарищ, — окликнул его Роман.

— Вы меня? — удивленно спросил мужчина, застегнув на пальто последнюю пуговицу.

— У вас папироски не будет?

— Найдется. — Он сунул руку в карман. — Послушай, где-то я тебя видел… А ты сюда частенько приходишь?

Ответить Роман не успел, от стены трактира отделилась неясная фигура и быстрым шагом направилась в их сторону. Лица не рассмотреть — кепка надвинута на самые глаза. Короткий взмах руки — и на мгновение длинное лезвие собрало на себе тусклое свечение неба.

Франт вздрогнул и, цепляясь за Романа, стал медленно сползать на землю.

— Пусти! — Роман пытался освободиться от захвата.

Пальцы мужчины вцепились в него еще крепче.

— Чего стоишь? — хмуро спросил появившийся рядом Кирьян. — Ноги пора делать. Сейчас легавые нагрянут.

Роман освободил наконец руки, и франт, лишившись опоры, медленно сполз на землю.

— Уби-и-ли! — раздался чей-то истошный вопль. — Убили! Милиция!

Повернувшись на крик, Роман увидел на углу человека, который, размахивая руками, кричал: