Михаил Зайцев - Укус Змея

Бабка болтала без умолку. И, ежели вдуматься, весьма и весьма интригующую информацию сливала бабуся. Змей вызвался ей помочь спуститься во двор, поддерживал старую за локоток да слушал внимательно, «як подменили» Коленьку Шмакова, как он изменился после долгого лечения в медицинском стационаре.

Пообещав непременно застать Колю дома и обязательно о нем написать «у хазете», Змей вернулся в кресло рядом с таксистом. Помчались в аптеку, там Змей купил целлофановый пакет, заполнил его целым ворохом лекарств, продававшихся без рецепта, купил стеклянный шприц за неимением разовых, бегом припустил к машине с шашечками.

Таксиста Змей наградил щедро. Облегчил бумажник возле парадного и поспешил в тень лестничных клеток.

Возясь с замком, открывая дверь с буквой "Ц", он уловил подозрительные шумы у себя в квартире. Дырка вместо «глазка» отнюдь не способствовала звукоизоляции.

В дверь позвонили: «ДЗ-З-Ы...» И еще раз, требовательнее: «ДЗ-3-З-Ы-Ы!!!».

Звонок Коля не слышал. Когда звонок в прихожей трезвонил, он находился еще без сознания. А хозяин квартиры уже вне ее.

Николай возвращался в сознание медленно, осознавал себя поэтапно.

На первом этапе он просто понял спинным мозгом, что организм скорее жив, чем мертв.

На втором — мозгом головным — сообразил, что руки и ноги связаны.

И наконец на третьем, последнем этапе возвращения в чувство Коля Шмаков вспомнил все, что предшествовало серии жестоких ударов, отправивших его в забытье.

Он лажанулся. Он получил задание на устранение вместе с фотографией фигуранта позавчера. В четверг он получил заказное письмо с фоткой и бумажкой, на которой было написано: «Устранить не позднее понедельника». Вчера, в пятницу, он разыскал дом, где проживает фигурант, осмотрел внимательно близлежащие дворы, прикинул план акции, наметил пути отхода. Сегодня, в субботу, на восходе солнца, смотался к тайнику и вооружился. И все вроде бы сегодня шло отлично — и в подъезде у фигуранта ни души, и в «глазок» Коля пальнул не раньше и не позже, когда стеклышко потемнело, и грохот упавшего за дверью тела он слышал отчетливо, и гильзу подобрал, и вышел из подъезда без проблем, пошел через двор, оглянулся и... И увидел фигуранта! Живого-здорового! Идущего преспокойно с каким-то пакетиком в руках вдоль череды подъездов к своему крайнему!

«Олег Змеев, живет один», — было написано на обороте фотки, которую Коля собирался сжечь через минуту, прикуривая. «ЖИВЕТ ОДИН»! А оказалось, что нет! НЕТ! Кого-то другого устранил Коля в квартире ОДИНОКОГО фигуранта!

Чувство досады неведомо профессионалам экстракласса. Во всяком случае, не должно быть ведомо.

Николай сделал крюк по двору, вошел в крайнее парадное спустя буквально минуту, а может, и меньше, вслед за фигурантом и... И спустя еще секунд тридцать тот его вырубил капитально...

«Достойный попался противник», — подумал Коля, сосредотачиваясь, стараясь не обращать внимания на боль в паху, тяжесть в травмированной груди и неприятные ощущения от разбитого подбородка.

Шмаков собрал волю в кулак, поднатужился... сел... Перед глазами все закружилось. Николай стиснул зубы, пережил круговорот головокружения, проморгался.

«Я в квартире у фигуранта, — сообразил Шмаков. — А где же сам фигурант?.. На кухню вышел?..» Коля прислушался. Мешал и шум в ушах, и отзвук сердечных ритмов в висках, однако он понял, что вслушивается в тишину. Пусто в квартире. Если не брать в расчет покойника на кровати.

Николай лежал на спине. Он согнул ноги, дотянулся до коленей грудью и застонал от боли. Обождал, пока жгучая боль поутихнет малость, качнулся вперед, пытаясь сместить вес с задницы на стопы, сесть на корточки.

Получилось, но боль на сей раз в груди полыхнула так, что в глазах потемнело.

Коля замер, отдышался. В сердце будто иголка сидит, но с каждым осторожным вдохом-выдохом игла тупеет.

— Твою ма-а-ать... — прошептал Коля. Встал... На склеенных в лодыжках ногах, с обездвиженными за спиной руками.

Шепотом посылая чью-то мать все дальше и дальше, Коля превозмог очередной приступ боли в вышеупомянутых местах, приступ головокружения и сопутствующую волну слабости. Выстоял. Не упал.

Проверенным способом, часто моргая, Николай прогнал пелену с глаз и увидел на письменном столе, совсем-совсем рядом, ножницы. Подпрыгнул смешно. Раздавил каблуком кофейное зерно, одно из тех, что докатились аж до стола от кровати.

Еще прыжочек, еще чуть... еще... еще... оба-на! Коля лег на столешницу грудью... Подбородком накрыл ножницы, попу отклячил, согнул колени немного... больше... больше... подбородок прижимает ножницы, тянет, тянет... они скребут по столешнице... скребут... Есть! Ножницы упали на пол! Остальное — дело техники, как говорится...