Виктор Гончаров - Записки наемника

За мостом клокочет небольшой водопад. Я уже начинаю проклинать свою затею. Там же острые камни! Делаю несколько мощных гребков, но поток относит меня от берега, вертит, как игрушку в струях, и неожиданно швыряет о камни. Пронзительная боль вонзается в колено. Автомат застревает в расщелине, и как я его не рву, он не высвобождается. Вода захлестывает меня с головой. Нет воздуха… Что же это такое? Я разжимаю пальцы, и на секунду мне удается показаться над водой, ухватить ртом свежего воздуха. А впереди шумит новый водоворот. Меня же утянет на дно! Одежда набрякла, карманы оттягивают гранаты, к рукам словно привязаны гири. Меня бросает в водоворот и тащит вниз. Делаю судорожные движения, прилагаю последние усилия, чтобы глотнуть воздуха, но напрасно. Только резкая боль в коленке напоминает о том, что я еще жив. Тогда через голову сдираю с себя бушлат, пытаюсь выдернуть руки из рукавов. Не выходит. Руки прочно засели в рукавах. Тогда высвобождаю руки и захватываю пальцами свитер возле шеи, стягиваю и его. К черту! Из рукавов свитера руки вылезли сразу. Просто выскользнули, и свитер поплыл, погрузился в воду вместе с бушлатом и гранатами. К дьяволу! Сразу стало легче. Выбрасываю руки вперед и хватаюсь за острый край скалы. Подтягиваюсь на руках. Макушка показывается из воды, еще подтягиваюсь и глотаю такой целительный и свежий воздух. Отдышавшись, лезу по острому гребню вверх. Теперь я уже не думаю, что меня кто-нибудь заметит, мне лишь бы выбраться. Осматриваюсь. Гребень скалы торчит из воды. Берег недалеко. Бушующий поток грохочет позади. Теперь понимаю, почему нам, снайперам с той стороны, так везет. Здесь шум выстрелов заглушает рокочущая река.

Соскальзываю с гребня и погружаюсь в воду. Она обжигающе холодна. Руки и ноги заледенели и бесчувственны. Коленка и та перестала болеть. Оттолкнувшись ногами, переплываю более медленное течение и хватаюсь за прибрежные ветки. Мин тут понатыкано, это несомненно. Растираю потерявшие чувствительность руки и обшариваю каждый квадратный дециметр пространства, пытаясь нащупать проволоку растяжки. Вот есть одна, вот следующая. Боже, если чуть сильнее дернуть эту проволочку, раздастся взрыв, который отобьет мне почки и печень, изрешетит осколками.

Рядом с берегом вижу высокий дощатый забор. Я знаю, что за забором поле, лужайка, на которой мин нет. Каждое утро по лужайке бегает мальчик с собакой колли. Ни один из нас, снайперов, не тронул ни мальчика, ни колли.

Добраться бы только до забора. Забор тоже может быть заминирован. Его лучше преодолеть по веткам растущей рядом ивы.

Или на сегодня хватит приключений? Может, повернуть назад? Я почти безоружный, мокрый. Неужели я так ненавижу боснийцев, что буду голыми руками душить их или резать трофейным кинжалом, чтобы завладеть огнестрельным оружием?

Когда я об этом думаю, то уже и сам не замечаю, не отдаю себе отчета, что подхожу к дереву, взбираюсь на приземистый ствол и на животе ползу по толстой ветви к забору. За забором действительно лужайка, а за ней – уцелевший дом под красной черепицей. Рядом стоит домик поменьше. Совсем малюсенький, но тоже под красной черепицей. Участки разделяет проволочный забор. Иду вдоль него к домам. Когда подхожу совсем близко, слышу, как в доме лает собака. Это колли. Она чувствует меня. Но ее не выпустят из дома. До вечерней прогулки. Прикладываю ухо к деревянной двери. Собака рычит, слышатся голоса: детский и женский. Неожиданно на улице урчит мотор. Небольшой фургон с погашенными огнями подкатывает к соседнему домику. Я прячусь за кустом сирени. Из фургона выходит мужчина и заходит в домик. Через некоторое время он выносит из дома одежду. Грузит в фургон. Девушка лет двадцати помогает мужчине. Когда они скрываются в доме, я пересекаю маленький усохший цветник, перескакиваю через заборчик и залезаю внутрь фургона. Прикрывшись одеялами и подушками, увязанными в покрывала, замираю. Скорее всего, это или беженцы, которые хотят покинуть город, или эти люди переезжают подальше в город, в более безопасное место.

Мужчина и девочка напихивают в фургон все больше и больше барахла. Наконец, мужчина закрывает дверь, садится за руль, рядом с ним устраивается девушка. В это время двери большого дома открываются, и колли с лаем бросается к машине. Водитель ругается, заводит мотор, и собака с лаем провожает фургон несколько десятков метров. Вовремя я спрятался.

Фургон медленно едет по дороге. Делает несколько поворотов. Вот он останавливается. Патруль. Наверное, это патруль при въезде в город. Что, если начнут проверять фургон? Нет, обменявшись односложными фразами с патрулем, водитель едет дальше. Я тем временем ощупываю барахло, пытаясь найти подходящую верхнюю одежду. Нахожу что-то вроде плаща. Кажется, он женский, но лучшего нет.