Сергей Гайдуков - Великолепная пятерка

«Волга» привезла ее в темный дворик где-то в Тушине. Водитель молча дал Морозовой ключи от квартиры, а Морозова молча выскользнула из машины. В каждом из районов Москвы у Службы безопасности корпорации «Интерспектр» имелись такие спецквартиры — для тайных встреч, для укрытия... В этой квартире Морозовой бывать еще не приходилось, но значения это не имело, потому что ко всем этим квартирам Морозова относилась как к номерам одной и той же гостиницы, почему-то раскиданным по разным улицам и переулкам.

Единственное, что бросилось в глаза, что подкупило, — это была та самая двуспальная кровать, на которую Морозова кинулась, как голодный кидается на свежеизжаренный бифштекс.

Спустя почти двое суток после инцидента в поезде Морозова все еще была в этой постели. И Шеф, кажется, отнесся к этому с пониманием.

— Я уже поговорил с мужиками, — сказал Шеф. — С Монголом и Дровосеком.

— Почему с ними, а не со мной? — спросила Морозова. Тут уже было не до сна и не до неги.

— Ты отдыхала...

— Неправда. Не поэтому.

— Ну, — ничуть не смущаясь, сказал Шеф. — Я просто знаю, что твоя версия будет самой убедительной. Поэтому сначала выслушал их. Для равновесия. И ты знаешь, Дровосек...

— Я с ним больше не хочу работать, — сказала Морозова.

Шеф понимающе кивнул:

— Ну да, конечно... Кстати, и он с тобой работать больше не хочет.

— Я счастлива, — с сарказмом бросила в ответ Морозова. С сарказмом и удовлетворением победителя. Если Дровосек больше не хочет с ней работать — ради бога! На все четыре стороны! Можно еще и поддать ногой по заднице для ускорения...

Шеф немедленно распознал нотки удовлетворения в ее голосе и тут же выжег их каленым железом.

— Но ты ведь понимаешь, что я не могу так поступить. Я не могу потакать капризам всех и каждого.

— Это не каприз! — Морозова возмущенно рявкнула и села в постели, сердито сдвинув брови на переносице и сжав кулаки. — Какой, к черту, каприз?! Можно сказать, вся операция завалилась из-за одного придурка, Кирсан пулю словил! А вы — каприз!

Шеф посмотрел на нее укоризненно, как на ребенка. Где-то совсем рядом зазвонил мобильник — Шеф порылся во внутреннем кармане пиджака, извлек телефон и отбросил его назад, за спину. Там вдруг появилась рука, которая этот телефон поймала, и через секунду Морозова услышала за стеной в соседней комнате произнесенное полушепотом: «Занят. Сильно занят. Перезвони...»

— Видишь ли, — Шеф чуть придвинул стул поближе к Морозовой. — Мне Дровосека из твоей группы убирать некуда. Никто его к себе не возьмет. И тебе я новых людей дать не могу. Сама знаешь почему.

Морозова знала. Никто не хотел «ходить под каблуком». Никто не хотел «прогибаться перед бабой». Никто не хотел быть «мамочкиным сынком». Так это называли те мужчины, которые работали в Службе безопасности «Интерспектра». Морозова могла быть рядовым членом любой пятерки — и она была им раньше. Морозова тянула службу наравне со всеми — и это признавалось. Однако когда после трех лет службы она затребовала у Шефа свою личную пятерку — на нее посмотрели как на сумасшедшую. Такого никогда не было и такого не планировалось.

Шеф сказал ей об этом, в глубине души понимая, что Морозова права. Она в предыдущие тысячу дней ежедневно подтверждала свой профессионализм. Профессионал должен двигаться вперед, двигаться по служебной лестнице, расширяя свои возможности. Иначе наступает смерть профессионала.

Эту истину Шеф обдумывал с разных сторон. Смерть профессионала могла быть не только фигурально, и в какой-то миг Шефу показалось, что проще действительно срежиссировать очередную автомобильную катастрофу для Морозовой, чем создавать себе многочисленные проблемы. Не угоди он строптивой бабе, она вполне могла переметнуться в другую структуру, да еще, не дай бог, к извечным врагам из «Рослава»...

С другой стороны, ему было бы жалко потерять Морозову — хоть в автомобильной катастрофе, хоть по-другому. Это был крепкий орешек. Один из ветеранов интерспектровской СБ, убежденный противник использования женщин в их работе, как-то обозвал Морозову «кобылой с яйцами». В его устах это был комплимент — вынужденный. Шеф не стал бы повторять эти грубости, однако в сказанном содержалась весомая доля истины. Морозова была лишена большинства недостатков, из-за которых наличие женщин в охранных структурах обычно не приветствуется. Она мыслила логически, она была вынослива физически, она не позволяла своей личной жизни (если эта жизнь вообще была) хоть как-то влиять на служебные дела. Она не устраивала истерик, и если она и сходила с ума раз в месяц, то делала это исключительно дома, закрывшись в дальней комнате на замок, без свидетелей.