Михаил Нестеров - В бою антракта не бывает

– Оставь его, Андрей. А ты, майор, не двигайся. – Костя поиграл бровями. – Ты, наверное, успел оценить мою стрельбу.

Каменев едва владел собой. Он отказывался понять, что сидит рядом с убийцей родной сестры. Пусть не он лично убил ее, но кто-то из его людей. Его пальцы разжались, и охотничий нож с широким лезвием упал на сиденье, оттуда на настил...

– Поехали, – отдал команду Романов.

Каменев завел мотор и дал задний ход. Костя, дабы не выбирать якорную стропу, просто перерезал ее.

Костя присел возле девушки и буквально задавил длинным, официальным вступлением:

– Ирина, я – Константин Романов, оперуполномоченный ГРУ.

– Да? – она подняла на него глаза, вопрошая: «И что я должна сделать? Упасть в обморок? Снова побыть с женой Каменева, сменить ей пару компрессов?»

– Страхову вы так и не сказали, где спрятали улику против него.

– Не успела... – Она не стала дожидаться наводящих вопросов: – Я оставила ее на станции Тихвинская.

– Где именно?

– В одном брошенном пакгаузе.

– В каком? Подробнее.

– Я не смогу объяснить на пальцах, без меня вы все равно ее не найдете.

– Приблизительно, – настаивал Романов, в упор глядя на главного свидетеля. На свою главную цель. Ему показалось, она не узнала его, и Костю этот вариант устраивал.

Он повторил вопрос. Ирина ответила:

– На самом краю сортировочного парка – восточная сторона, кажется – есть «тупичок», там живут китайцы. Позади вагонов заброшенное здание. Там и спрятала. – Она тяжело вздохнула и покачала головой: – Пойду к морю, не могу здесь.

Пошел пятый час утра. Туман перед рассветом приобрел бледно-пурпурный оттенок и изодранным покрывалом простирался до самого берега, где, соприкоснувшись с водой, дальше уходил ровными, непроницаемыми слоями. Где-то совсем близко ухнула на бледнеющую луну сова и, прошуршав по листве крыльями, погрузилась в утреннюю дрему.

В гостевом доме было прохладно. Свет проникал в комнату из коридора, отчего лицо Страхова с одной стороны, обращенной к двери, было желтоватым, с другой – темно-коричневым.

Страхов и Романов встречали утро, казалось, вдвоем. Оба забыли о хозяевах этого дома, и уже не могли вспомнить о трупах: в микроавтобусе, в омуте, в доме, в катере...

Страхов молчал. Он проиграл вчистую. Если и давать показания, то не здесь, не тому и не сейчас, что тут же и выложил этому расторопному малому, добавив:

– Вот так доверять наемникам. Все это время я думал, что тебя нет в живых.

Помолчав, он спросил, ибо эта догадка только сейчас осенила его:

– Тебя никто не встретил в Подольском?

Романов изобразил удивление и покачал головой:

– Разве меня кто-то должен был встретить?

Майор сдался – чего еще ждать, что можно выжать из этой ситуации? Как и тогда в цехе, когда он глядел на швеллер, торчащий поверх листового металла, так и сейчас он упорно не хотел замечать: этот молодой опер один и с ним можно договориться. Хотя бы попробовать договориться, предложив все, что у него осталось.

Страхов повернул голову, и его лицо стало ровного, коричневатого цвета.

– Слушай, Костя, ты здесь один?

Романов подошел к окну и приподнял занавеску: ему послышались чьи-то шаги. Но нет, все тихо. Стоя к Алексею спиной, Костя спросил:

– Один. И что с того?

...Нет, так далеко и, самое главное, быстро не уйдешь. Андрей оглянулся: ушли тихо, погони не наблюдается. А отошли-то всего на пару десятков метров. Женя еле переставляет ноги, да еще задержалась у родника.

– Некогда прощаться. – Андрей подхватил жену на руки и хотел было наклониться за упавшей с ее ноги тапочкой, но поскользнулся на влажной траве и едва не свалился в воду.

– От кого мы бежим?

– От неизвестности, – коротко ответил Андрей. Их гнало с родного кордона смертельное беспокойство. Вступать в единоборство с агентом ГРУ, который в одиночку «зачистил» заповедник, было глупой затеей. Единственное спасение в лесу, который он охранял, и лес должен, обязан был укрыть новых беглецов.

«Ирина, я – Константин Романов, оперуполномоченный ГРУ».

«И что я должна сделать? Упасть в обморок? Снова побыть с женой Каменева, сменить ей пару компрессов?»

Упасть в обморок – самый правдивый ответ. Ирина нашла в себе силы смотреть в глаза Косте, не отводить вороватого взгляда, отвечать уверенно.

Она по достоинству оценила его работу – поначалу на острове, и пусть даже он запоздал. На самом кордоне он провел зачистку, убрав главную ударную силу – Клима Лозовского.