Михаил Нестеров - В бою антракта не бывает

Его пальцы коснулись днища катера. Он удерживался под ним не меньше минуты, затем подплыл к корме, также скользя руками по днищу, словно производил плановый осмотр.

Его голова медленно показалась над водой. От инфракрасной оптики его сейчас защищала корма катера с высокой надстройкой для стационарного мотора. Волнение, показалось Косте, уменьшилось. Он снял петлю с пистолетом и положил оружие в углубление между крепежными, изрядно проржавевшими планками. Подтянув ногу, освободил ножны от ножа. Взяв его обратным хватом, чтобы не выключать вооруженную руку из работы, ухватился за планки и потихоньку, методично искусственно увеличивал волнение, то чуть подталкивая катер, то утягивая его за собой.

Он уже видел двух человек в катере. Узнал одного из них по голосу и облику. Человека, сидевшего к нему спиной, он видел впервые. Росомаха пару раз выходил на связь, невольно информируя диверсанта у себя за спиной. И когда очередной сеанс связи закончился, Романов перешел к активным действиям. Теперь он знал, что за лодкой не ведется наблюдение, а беглецы рассыпались по острову. Раскачивание лодки он не посчитал напрасной работой. Это была подготовка к скрытому проникновению на борт. В очередной раз подталкивая ее, Костя добавил движения ногами и морским скатом перевалился через борт в районе моторного отсека. Лодка «отыгралась» ставшим привычным раскачиванием. Костя не давал погаснуть амплитуде, распластавшись на крышках отсека и находясь в двух метрах от Росомахи. Он продвигался к нему, продолжая имитировать чуть более сильное волнение, не выпуская из рук ножа. Росомаха, опытный морской пехотинец, напрягся лишь в тот момент, когда лодка вдруг словно замерла. По его ощущениям – кто-то зацепился за нее с правого борта. В тот же момент Румын атаковал его сзади, не позволив приподняться. Запрокинув ему голову, он одним резким движением распорол ему горло. Тут же пригнул ее к груди, чтобы кровь не ударила мощным фонтаном. Подбив агонизирующее тело под ноги, Костя спустил его в кокпит, все также фиксируя голову. И лишь после этого его глаза встретились с глазами Андрея Каменева.

– Кто, Костя? – Андрей торопил его взглядом. И приходилось только догадываться, что сейчас на душе у этого человека, который из двух имен не желает слышать ни одного. Как мечется, перебирая имена. Еще немного – и его хватит апоплексический удар.

– Маринка, – прошептал Романов.

– Только не пристрели девчонку, – шепнул Страхов, вызывая на себя взгляд Семена. Рыжов лежал рядом, чуть выдвинувшись вперед. – Семен...

– Слышу, не глухой, – охотник снял бесполезную в ночное время оптику и через обычный прицел провожал с трудом передвигающуюся в воде троицу.

– Мне нужна бумага, больше ничего. А если она спрятала ее не на острове?.. – сам у себя спрашивал Страхов и отвечал: – Тогда где?.. И вот так каждый день, каждый час. С ума сойдешь!

Плечи Рыжова мелко затряслись, и он шепнул, не оборачиваясь:

– Я разрешил разговаривать потому, что нас с воды не слышно. Но не просил смешить. Рацию отключил?

– Ага.

– Правильно. Клим может вызвать на связь в самый неподходящий момент.

– Интересно, чем он там занимается.

– Тихо, майор. Еще сорок-тридцать метров, и они наши. Слава, готов?

– Готов, – отозвался Третилов.

– Как и договаривались, бери того, что сзади. Если тот вырвется вдруг вперед, все равно он твой.

– Понял.

Чумаков промолчал, он страховал Третилова.

«Отлично!» – Алексей мысленно потер руки. Как ни хитрили беглецы, все же сила была не на их стороне. И Рыжов грамотно определил, что их путь к спасению лежал через эту косу, что расплелась под светом луны потускневшим ультрамарином, к «Ноеву ковчегу» с современным двигателем в девяносто лошадиных сил: «Мы охотники за удачей птицы цвета ультрамарин». Если бы солдаты были одни, затаились бы в чащобе, а не перлись сейчас по горло в холодной воде. Это ее инициатива, птички. И взгляда в оптику не хватило, предстояло большее, встреча с ней .

Страхов представил себя, идущего навстречу, несущего на лице ухмылку прорицателя, вернувшегося из далекого путешествия по коридорам времени, откуда собственно и подглядел будущее. «Поцелуемся?.. Жадно, как и тогда?» И она в какой-то степени обладала даром предвидения: «Что впереди, майор? Мост? С вооруженной охраной?»

«Провести хотел, сволочь?!»

А ты как думала, милая моя смоковница! Уже провел.