Михаил Серегин - Аномальная зона

Все четверо сразу обратили внимание на эту странность, но объяснили ее каждый по-своему.

– Кажется, Илларионыч к нам направляется! – усмехаясь, заметил Величко. – Не иначе услышал наши молитвы и решил добавить призовых! Из личного директорского фонда, как говорится.

– Ага, держи карман, – скептически отозвался Грачев. – Судя по его физиономии, он, скорее, сообразил, что передал нам лишнего. Сейчас подойдет и попросит по сто рублей назад.

– Двести рублей – тоже деньги, – добродушно сказал Мачколян. – И голову ломать не надо, что с ними делать.

– Рано зубоскалите, – мстительно заявил Макс. – Я бы, например, сейчас все триста отдал, лишь бы он прошел мимо. Потому что его физиономия совсем о другом говорит.

– О чем же? – поинтересовался Грачев.

– О том, что у нас с вами проблемы, – сказал Макс, но больше ничего объяснить не успел, потому что Косицин и замминистра уже были рядом.

Румяное лицо московского гостя и благожелательный взгляд, каким он окинул крепкие фигуры спасателей, могли ввести в заблуждение кого угодно, но только не Грачева – в глубине зрачков заместителя министра он увидел беспокойную искру. Нельзя было сказать, что этот человек по-настоящему встревожен, но некий душевный дискомфорт испытывал несомненно.

– Ну вот и они, – сдержанно, но с удовольствием сказал Косицин. – Железная бригада. Грачев, Величко, Максимов, Мачколян.

– Орлы! – приподнято провозгласил замминистра, но искра сомнения в его глазах никуда не исчезла.

– Если интересуетесь пернатыми, то вам бы лучше в зоопарк наведаться, – хмуро сказал Величко, который терпеть не мог, когда начальство раздавало подобные характеристики. – Мы, как и все прочие, от приматов произошли. От мартышек.

– Не груби, Величко! – сдвинул брови Косицин.

Он моментально заметил легкую растерянность на румяном лице замминистра и поспешил пресечь нежелательное развитие событий. С группой Грачева Косицин был знаком давно – ребята раньше служили под его началом на Кавказе – и знал, что при всех положительных качествах они были способны на самые непредсказуемые поступки. И, как это зачастую свойственно людям дела, к любому начальству они относились без соответствующего пиетета. К самому Косицину это не относилось – в том, что он справедлив, честен, а когда нужно, тверд как скала, его подчиненные могли убедиться не однажды. Косицин и сам не любил дутых авторитетов, но, по его мнению, замминистра вовсе не был обязан держать экзамен перед каждым спасателем.

Впрочем, и на ребят он не мог сейчас сильно напирать, так как, что ни говори, а он собирался испортить им праздник.

– Это он не грубит, Илларионыч! – разрешая ситуацию, усмехнулся Грачев. – Это он от скромности. Сам знаешь, как мы не привыкли, когда на нас обращают внимание. Стесняемся, как девушки, руки не знаем куда девать...

– Ну, рукам вашим я занятие найду быстро, – скороговоркой сказал Косицин. – Одним словом, разговор к вам есть серьезный, ребята!

– А я что сказал? – громко произнес Макс, с превосходством глядя на товарищей. – Я сразу сказал, что у нас будут проблемы.

– Ну, проблемы – это громко сказано, – попытался вмешаться сам замминистра. – Просто требуются ваш опыт, ваши молодые силы, ваш энтузиазм, черт побери! Да в вашем возрасте можно горы свернуть! Какие могут быть проблемы? Проблемы – это уже наш удел, так сказать... Расхлебывать кашу, которую заварили другие, нам, старикам, приходится. Вот многие считают – попал в начальники и как сыр в масле катается. А это в корне неверно – никто ведь не видит, какой груз ответственности ложится на плечи.

– Это верно, со стороны вроде никакого груза не заметно, – двусмысленно произнес Величко. – Это вы правильно сказали.

Косицин решительно взял его за локоть и потянул в сторону.

– Вы нас извините, – сказал он, обернувшись к замминистра. – Мы сейчас все обсудим, и я вернусь. Думаю, вам тут не дадут скучать.

– Но я могу надеяться, что меры будут приняты незамедлительно? – с тревогой спросил чиновник. – Мне нужно докладывать министру.

– Все будет в лучшем виде, – заверил его Косицин.

Он потащил Величко к выходу. Вслед за ними на широкое крыльцо театра вышли остальные члены группы. Теплый вечерний воздух был насыщен ароматами цветов, которые в изобилии росли на клумбах. Густую листву парка прорезали лучи заходящего солнца, тяжелые, как пластины червонного золота. За низкой чугунной оградой были видны прогуливающиеся по площади парочки.