Владимир Угрюмов - Боец. Частный детектив по-русски

К автобусу подхожу впритык к его отправлению. Не думаю, но если и есть какой-то тип, который меня может опознать, то он сейчас вряд ли узнает в солидном усатом мужчине в модных под золото очках с чуть притемненными стеклами того англичанина с дороги из Польши. Да и документы у меня уже другие.

Нескольких парней, которых я и Лева в самом начале проучили в пшековском баре, я видел дохлыми на полу старого замка. Вариант только кто-нибудь с таможни и погранпункта. В общем, все одно добираться мне в Минск нужно сейчас, а не потом. Приходится пусть не слишком серьезно, но рисковать.

Все-таки я заметил двух парней в «форде», которые наблюдали за посадкой пассажиров из машины, стоящей метрах в пятнадцати от нас. «Икарус» начал выруливать со стоянки, но «форд» пока оставался на своем месте.

В междугородном экспрессе пассажиров достаточно и места все заняты. Устраиваюсь в кресле рядом с особой строгого вида. Ее лицо в больших очках заранее неприступно и камен-но. Поза с прямой спиной, а строгий деловой женский костюм с пиджаком и юбкой до колен, ну прямо выпускница Смольного института благородных девиц… Мордочка вообще-то у нее симпатичная, и, насколько я могу судить по ее рукам, еще не замужем.

Интересно, она так, выпрямившись, собирается торчать до самого Минска? Со стороны выглядит довольно смешным ее поведение. Мужчин она вроде вообще игнорирует как класс… Вообще-то такие девицы, если их раскочегарить по-человечески, такое вытворяют в постели, что любая путана свихнется от своей беспомощности…

— Добрый день, — здороваюсь я с ней.

— Здравствуйте… — сухо отвечает она и поворачивает голову с прямой линии от кресел в сторону окна. Ее ответ выглядит как «Здравствуйте, дети!» инспектора из роно. Поворот головы от меня означает, что разговор на этом непререкаемо закончен.

— Вы по делам в Минск? — не отступаю, интересуясь у нее, словно не замечая пренебрежения к себе.

Вдруг вижу, как видимая мне часть ее левой щеки начинает краснеть. Из-за уха у нее выбивается смешной локон. Волосы у девушки светлые, без краски и закручены в тугой пучок на голове сзади. Судя по объему этого пучка, у нее должны быть изумительные длинные волосы и несомненно вьющиеся.

Она игнорирует мой вопрос. Ерунда. Время у меня есть. Духи у девицы приятные. Наверняка Франция и не подделка. Очень легкий, но зовущий аромат.

— Простите… — включаю дурачка. — Вы, наверно, меня не расслышали… Вы едете в Минск по делам?

Строгая особа поворачивает свое лицо в мою сторону. Она действительно покраснела.

— Извините… но мы с вами не знакомы, — так же сухо говорит она, — поэтому…

— О Господи! Так это ж совсем не та проблема, из-за которой необходимо волноваться! не даю ей договорить и с самой обаятельной улыбкой развожу слегка руки. — Меня зовут Стас, и я хочу навестить своего родственника в столице. А вас как зовут, простите меня ради Бога!

Она немного смущена напором и, задумавшись, все-таки через полминуты объявляет:

— Юлия Сергеевна… — дарит она, качнув слегка головой.

— Очень приятно, знаете ли… — радуюсь принародно. — Вы, наверно, очень серьезная женщина и к тому же строгая… Я это сразу заметил, и несомненно у вас, Юлия Сергеевна, должна быть серьезная работа… Главное, нужно что-то говорить. Женщины только так и воспринимают длину слов, особенно через лесть. — Вы знаете, мне даже кажется, что я могу угадать насчет работы… Вы, наверно, хирург или все равно какой-то, но врач… — заведомо не стараюсь попасть в цель.

Она внимательно смотрит на меня и, видя перед собой открытую улыбку и совершенно доброжелательное лицо, слегка вдруг улыбается мне.

— Нет, вы не угадали… — говорит она тихо и скромно.

Не важно, как она говорит, главное, она улыбается и лед тает. А улыбка ей удивительно идет.

— Как жаль… — Я расстроен. — Но, впрочем, я все равно уверен, что у вас очень серьезная работа. А вы знаете, что ваша улыбка может растопить льды Антарктики? Вы только туда не ездите, иначе нас всех зальет…

Девица благодарно улыбается.

— А вы сами, наверно, имеете какое-то отношение к медицине? — вдруг интересуется она.

Все-таки и голос у нее очень приятный, когда спокоен и не настроен на жесткие интонации. Лет ей не больше двадцати пяти.

— В некотором роде… — смеюсь я. — Когда я говорю о своей профессии, то в основном люди стараются побыстрее со мной раскланяться, — улыбаюсь ей.

Юлия Сергеевна поднимает недоуменно брови.