Александр Тамоников - Призрак со свастикой

И это было все, что удалось выжать из баронессы. Павел терялся в догадках. Как-то все не складывалось. Речь в разговоре наверняка шла о врезке ответвления в существующий железнодорожный путь (структура Тодта, путевая техника, оцепление), но не было на этом участке 31-го километра! Километраж отсчитывался от Варшавы. Креслау (Фрайбургский вокзал) стоял на 253-м километре, Зальденбург — на 315-м. Все, что до того и после — в зоне абсурда. Существует ли альтернативная версия, способная объяснить данный феномен? Голова пока не работала, слишком много нужной и ненужной информации на нее сегодня свалилось…

Он спрыгнул с крыльца и устремился к машине. Красноармейцы скучали, сидя за колодцем. Репницкий прокурился, коротая время со скульптурными ангелочками.

— Ну, наконец-то, — проворчал он, отклеиваясь от облепленного изваяния. — Чем вы там занимались с этой «плоскодонкой»?

Павел не заметил в баронессе ничего «плоского». Все на месте. Но, видно, Репницкий предпочитал барышень с картин Кустодиева.

— Чем надо, тем и занимался, — отрезал он. — И не надо делать губы «уточкой», баронесса не в моем вкусе.

— А кто в твоем вкусе? Кухарки из столовой Главжиртреста? Вы там больше часа уединялись, о чем можно болтать? Забыл, что сказано в Писании: не возлюби любовницы врага своего? — брюзжал капитан.

— Все, хватит глумиться! — бросил Павел. — Все тихо в баронских угодьях?

— Все тихо, — подтвердил Репницкий. — Давлаев и Павленко дважды обходили периметр. Иногда шныряют эти бабы… ну, ты их видел, одна страшная, как призрак, другая на пельмень похожа. Давлаева испугали, представляешь? Он, бедный, даже креститься начал…

— По коням, бойцы! — приказал Верест. — Отдохнуть пора, весь день как каторжные вкалываем.

— Ты хоть полезное что-то выяснил? — поинтересовался капитан.

— Не знаю, — искренне признался Павел и в двух словах описал проблему.

Репницкий погрузился в задумчивость. «Козлик» резво прыгал по «угодьям», выбрасывая гравий из-под колес. До Креслау, учитывая состояние дороги, ехать было не больше пятнадцати минут. Довольно быстро внедорожник освоил открытое пространство, пробежала дубрава. Снова знакомое местечко: справа — обрыв, увитый корнями, слева — каменная гряда протяженностью не менее полукилометра. Павленко прибавил скорость — местечко неуютное. Да и домой уже хотелось — ужин, личное время, можно письмо на родину написать, можно в город выйти и развлечься…

— Знаешь, Павел Сергеевич, глупая мысль в голову пришла, — как-то неуверенно заговорил Репницкий. — Ну, хорошо, Креслау расположено на 253-м километре, если от Варшавы… А Зальденбург — на 315-м… Но дорога-то в два конца ведет, километровые указатели имеются и на другой стороне полотна, причем с первыми не совпадают. Откуда там счет — от Берлина, Кельна, Брюсселя? Надо посмотреть, какие там цифры… Представь себе такое: строительно-ремонтная бригада вызывается не из Креслау, а из Зальденбурга — почему нет? Десятого февраля там еще вовсю хозяйничали немцы, работали все службы. И эта бригада, и ее начальство, разумеется, будут считать столбы на своей стороне дороги. Или, поправь, я что-то неправильно понимаю?

Павел задумался. Вот ведь черт, элементарное решение, а голова уже отказывается воспринимать простые решения, ей подавай запутанное и заковыристое… Он может навести эти чертовы справки уже сегодня!

Пулеметная очередь прогремела как гром среди ясного неба! «Косторез», «MG-42»! Пули пробуравили темнеющий воздух, несколько штук ударили по корпусу.

— Фашисты, матерь их, товарищ капитан! — взвыл Давлаев.

Павленко резко утопил педаль тормоза. Не самое взвешенное решение, но оно, ей-богу, спасло кому-то жизнь! Пулеметчик стрелял на упреждение, по его расчетам, вторая очередь должна была прошить сидящих в джипе, а экстренное торможение смешало планы. Очередь ударила перед колесами, взметнула пыль, выбивала комки глины из дорожного покрытия. Хлынула осыпь с обрыва, до которого было рукой подать. Павленко с воплем передернул рычаг, «козлик» послушно рванулся вперед, и в этот момент пули продырявили заднее левое колесо! Машина покатила юзом, ткнулась носом в правую обочину и едва не перевернулась, подбросив зад.

— Из машины! — дурным голосом заорал Павел. — Все наружу!

Он видел, как Репницкий, распрямившись пружиной, кубарем перелетает через борт. Катился по проезжей части Павленко, успев схватить за ремень «ППШ». Что-то невразумительное хрипел Давлаев. Павел схватил его за шиворот, но тот не слушался, из головы хлестало, как из пробитого топливного бака! Снова очередь, и пули прошили безжизненное тело, которое невольно его прикрыло. В голове метались искрящиеся вихри. Он вывалился в правый вырез кузова — возможно, отсутствие двери и спасло его — и покатился под откос. Вот оно! Ведь не почудилось же, когда ехали в замок! Кто-то наблюдал за ними, но стрелять не стали. А на обратном пути решили восполнить пробел! Знали, что рано или поздно поедут назад! Что это было? Случайная засада? Кто-то наблюдает за баронессой и отваживает от нее посторонних?