Андрей Константинов - Мусорщик

— Э-э… с места да в галоп берешь, начальник. На таких условиях я вообще говорить не буду…

— А на каких будешь?

— Мне нужны гарантии. А то что же получается? Я вам дам весь расклад, а потом стану не нужен… так?

— И как же, Шмулевич, ты себе представляешь гарантии? — буднично спросил Кудасов.

— Ну как? — пожал плечами Шмуль. — Как-как? Сам прикинь.

— Да я уже все прикинул… Никаких гарантий нет и быть не может. Ты же не пацан-первоходок и должен сам это понимать. Но! Есть серьезное «но», Шмулевич. Я как раз из той организации, в офицера которой стреляли. И мы заинтересованы найти и исполнителя, и заказчика. Если ты нам поможешь, мы сделаем все, чтобы жизнь тебе облегчить. Это я обещаю.

Шмуль поерзал на стуле, потом спросил:

— А как ты это сделаешь?

— Есть разные варианты, — сказал Кудасов. — Если реально поможешь, то…

— Оформим «явку с повинной», — вставил Тарасов.

Шмуль резко, отрицательно завертел головой. Было очевидно, что такой вариант его не устраивает. Кудасов кивнул и сказал:

— Мы можем вообще тебя освободить… Ошибка, дескать, вышла, и оперок твой лагерный просто-напросто обознался. И никакой ты на самом деле не рецидивист Шмулевич, а нормальный советский гражданин Федоров Илья Василич. Или еще проще: не было задержания вовсе.

— А Таракан как же? — спросил Шмуль с недоверием.

— Какой таракан? — удивился Кудасов.

— Ну, опер-то кумовской. Прозвище у него — Таракан.

— А-а, вот что… ну, с Тараканом я лично договорюсь. Это уже мой вопрос, ты об этом не думай.

— А вы, начальник, кем, извиняюсь, сами будете? — спросил Шмуль.

— А я буду подполковник РУОП Кудасов Никита Никитич, — сказал Кудасов и продемонстрировал удостоверение. После того как несколько дальнозоркий Шмуль изучил текст, Никита добавил: — Человек, в которого стреляли, мне очень дорог, Илья Василич… Вот тебе мои гарантии! Думай, ты же не дурак.

Шмуль боролся с собой. С одной стороны, он знал, что ментам верить нельзя. А с другой — понимал, что его единственная надежда сейчас — этот самый руоповский подполковник, и что если он, Шмуль, сказавши «а», не скажет «б», то обязательно пойдет в зону. А уж оттуда не выйдет… Если же начнет базарить с ментом, то, может, что-то и выгорит.

Минут через семь Шмуль начал говорить.

Рассказ Шмулевича, безусловно, произвел впечатление. И вызвал массу вопросов. Потому что опера никогда и ничего не принимают на веру. Любая информация (от самой заурядной до сенсационной) проверяется всеми доступными способами. И только после этого опер, подобно ювелиру, «ставит пробу»… Это один из законов оперативной работы.

Но вместе с тем есть еще и такое понятие, как интуиция, или еще проще — нюх. Научиться этому, пожалуй, нельзя. Или есть — или нет. Но хорошего опера без нюха не получится.

Вот нюх-то подсказывал Кудасову: оно! Подполковник сходил к заместителю начальника по опер-работе и договорился, что «гражданина Федорова» заберет к себе, а транспортники этого как бы не заметят. Строго говоря, это было не очень-то законно, но заместитель «по опере» отнесся с пониманием.

— Но ты, Никита Никитич, — сказал он, — свяжись с тем парнем, что этого Федорова повязал… А то, сам понимаешь, могут быть вопросы. Он контактный телефончик оставил у дежурного. Ты позвони.

Кудасов сказал, что с лагерным опером все утрясет, и забрал Шмуля в РУОП. В машине для страховки надел на Илью наручники. Шмуль на такое обхождение сильно обиделся.

— Ну, начальник, — сказал, — ты чего творишь-то? Мы с тобой по-другому договаривались… Я ж тебе все как на духу.

— Пока это только слова, Илья Василич. Вот когда мы с тобой прокатимся к тебе в деревеньку и потолкуем с Антибиотиком…

— Да ты что! Да Витька меня живьем закопает, если узнает, что я на него вас навел… Нет, начальник, такого уговора не было.

— Вот для того, чтобы он тебя в землю не закопал, мы и должны поработать и крепко привязать его к ростовскому стрелку. Понял?

Понять-то Шмуль понял, но бодрости это ему не прибавило. Он хмуро молчал и материл в душе всех подряд: Антибиотика, Таракана, Кудасова и даже ростовских спецов.

Ночью Кудасов, Шмулевич и трое оперативников пятнадцатого отдела сели в плацкартный вагон поезда № 609 «Санкт-Петербург — Пестово». Еще четверо сотрудников отдела отправились в деревушку Глызино на личном автомобиле одного из них. Судя по рюкзакам, палаткам, надувным лодкам и прочей атрибутике, ребята собрались на рыбалку.