Михаил Серегин - Облава на волка

Позади остался лабиринт неосвещенных узких улиц. Щукин сильнее высунулся из окошка – прямо над машиной нависала огромная желтая луна. Она выглядела такой тяжелой, что Николай невольно подумал, как, должно быть, низко провисли небеса в эту ночь.

– Тише! – шепнул вдруг Матрос, хотя Николай молчал и не делал ничего такого, что могло бы создать хоть какой-то шум.

Щукин посмотрел туда, куда указал ему Матрос, – со стороны старого сквера к ним приближалось несколько фигур. Когда они выбрались из упавшей на сквер тени, Щукин смог их пересчитать – пятеро.

– Идут, – свистящим шепотом констатировал Матрос. – Черт, не вижу лиц… Или, может быть, они их специально от света прячут?..

Щукин пожал плечами. Ему так не показалось.

– Это те, кто должен был нас встретить?

– Не знаю… – прошипел Матрос.

Николай взял в руки пистолет.

– Ляжечки нашего ненаглядного нет случайно среди них? – спросил Матрос. – Что-то у меня… Черт, с глазами что-то… Не надо было ширяться всякой дрянью перед делом. Похоже, если что случится, тебе меня прикрывать придется… как тебя… Колян?

– Колян, – кивнул Щукин. – Тебе что, плохо стало? – спросил он.

– Не плохо, а… необычно, – сформулировал Матрос. – Так у меня от ширева никогда еще не было. В глазах… непонятное что-то творится. Вроде бы я проспался, а все снова начинается…

– Они подходят, – проговорил Щукин. – Смотри скорее – свои или чужие кто…

– Да не могу я смотреть! – крикнул шепотом Матрос. – С-сука, найду этого барыгу – урою! Я понял, что он мне подсунул, – это же бомба…

– Что? – переспросил Щукин.

– Бомба! – повторил Санька. – Это такая дурь… Сначала не вставляет, а потом накрывает так, что себя не помнишь… Очень опасная штука.

Матрос беспрестанно встряхивал головой, щуря мутные безумные глаза. Он сжал в руках пистолет.

– Близко они? – спросил Матрос.

– Да.

– Блядство… О черт… Началось!

– Что началось?

– Бомба… Накатывает…

Щукину показалось, что кто-то перерезал нитку, на которой свисала луна. Огромный желтый шар с выщербленной поверхностью грохнулся на пустырь и наполнил окрестности скрежетом разрываемой коры, шумом разлетающихся во все стороны булыжников и криками несчастных лунных обитателей, в одночасье лишившихся того, что они могли называть своей родиной.

Пять человек, показавшихся из темного сквера, успели подойти довольно близко – поэтому обезумевший Матрос расстрелял их почти в упор. Они даже не сообразили, что, собственно, случилось, и никто из них не успел достать своего оружия. Николай медленно вышел из машины и остановился, ошеломленный. Три трупа лежали совсем неподвижно, одно тело – поодаль – конвульсивно дергалось, а пятый подстреленный был, кажется, еще жив.

Он полз куда-то в сторону, подвывая от боли и страха. Он полз на одних руках, ноги его не слушались – видимо, пулей из пистолета Матроса ему перебило позвоночный столб.

– Крысы! Крысы! – завизжал Матрос и, гремя подкованными железом ботинками, полез на крышу автомобиля.

Щукин невольно отступил на шаг.

– Крысы! Крысы! – вскарабкавшись на крышу и утвердившись там, словно какое-то первобытное божество на своем алтаре, завопил Матрос. – Крысы! Крысы! Жрецы и мертвецы! Крысы!

– Санька! – негромко позвал Николай. – Матрос! – закричал он.

Ползущий прочь обернулся – сквозь кровавый туман и боль к нему долетело это имя.

– Матрос?.. – Щукин услышал, как он захрипел. – Что ж ты, сука, своих положил?.. Продался, гнида… Шеф из тебя теперь…

Матрос тоже услышал подстреленного. Завопив свое «Крысы! Крысы!», он прошил его пулей, и тот ткнулся головой в землю.

– Ничего себе, – прошептал Щукин, – так это он своих перестрелял, что ли? Значит, он и меня в таком состоянии…

Николай крепче сжал пистолет, поднял глаза и увидел, что Матрос стоит на крыше автомобиля, ссутулившись, широко расставив полусогнутые ноги. Он в упор уставился на Николая.

– Крысы? – неуверенно проговорил Матрос и, опустив пистолет так, что ствол смотрел прямо в лицо Николая, надолго замолчал.

Николай не знал, что ему делать, чтобы остаться теперь в живых. Бежать? Но тогда безумный Матрос точно пристрелит его.

Позвать его по имени? Последний из убитых Матросом уже пытался это сделать.

Правда, перед этим Саньку позвал Николай, но внимание одурманенного наркотиками человека на крыше автомобиля было еще приковано к вышедшим из тени сквера.

– Крысы? – повторил Матрос.