Сергей Зверев - Гастроли Жигана

Оказалось, это не совсем так, хотя поначалу им с Панфиловым удалось вызвать у московских бандитов что-то вроде паники. В какой-то момент началось даже бегство криминальных элементов из Москвы. Но это была лишь первая реакция.

Любая система стремится к самосохранению, а не к изменению. Поэтому и на внешние факторы она будет реагировать таким образом, чтобы от них избавиться. Просто бегство – это самое первое, что система смогла предложить, чтобы сохранить саму себя. Однако очень скоро московские бандиты пришли в себя и начали рассуждать более спокойно. Да и Панфилов с Макеевым деятельность свою перенесли на провинцию и исчезли на какое-то время из Москвы. Непродолжительной паузы оказалось достаточно, чтобы озабоченная своим сохранением структура перестроилась и начала работать на уничтожение причины, от которой поначалу просто убегала.

А тут Панфилов вообще решил отказаться от своей идеи. Возможно даже, что дело было не в брате Маргариты, на которого они с Макеевым наткнулись, выбирая очередного кандидата для наказания.

Может быть, почувствовал Панфилов, что не может все это пройти бесследно и для него самого? Почувствовал, что рождается в нем что-то непривычное и пугающее? Рождается тихое, но настойчивое, словно у начинающего алкоголика, ожидание очередного убийства? Ожидание не акта возмездия, не момента, когда осуществляется справедливость, а момента самого убийства?

Да и возможность решать: оставить какого-то конкретного человека в живых и выбрать другого или все же забрать у него жизнь, вызывала у Панфилова что-то вроде опьянения, граничащего с наркотическим. Панфилов начал испытывать труднообъяснимую тягу к убийству, заметил это за собой и испугался этого.

Это тоже сильно повлияло на его решение – прервать на время карательную акцию в Москве. Панфилову нужно было подумать и разобраться в себе.

Если убийства ради справедливости рождают у человека маниакальное пристрастие к убийству, значит, он крупно ошибся. Если же нет, через какое-то время они вновь вернутся в своему занятию. Во всяком случае, необходима довольно длительная пауза.

И Панфилов с Макеевым маялись без дела, «зависнув» в этой паузе.

Макеев проснулся от голода. У него с юности выработалась привычка есть по ночам. Проснется под утро, отправится на кухню, приготовит себе яичницу из шести яиц, не торопясь, со вкусом, съест ее и вновь отправляется в кровать – досыпать. С годами привычка изменилась, да и пропала почти, но чувство голода к утру проявлялось, и очень сильное, надо сказать, чувство.

Он внимательно обследовал холодильник, чертыхнулся про себя и вдруг сообразил, что Панфилова на стоящей рядом кровати нет. Значит, Костя встал раньше и пошел в магазин. Сейчас вернется с продуктами, и все будет в полном порядке.

Занявшись бритьем и умыванием, Макеев несколько отвлекся от чувства голода, но потом вдруг сообразил, что прошло не меньше получаса, как он проснулся, а Панфилова все нет. До магазина идти минуты три, очереди там не бывает, на то, чтобы купить все, что нужно, вполне хватит десяти минут.

Значит, Панфилов должен был вернуться через шестнадцать минут, в крайнем случае, через двадцать. Он уже ходит лишние десять минут.

«Так и с голоду можно умереть, в самом-то деле. Неужели он этого не понимает?»

Прошло еще минут пять, и Макеев сообразил, что Панфилов ушел гораздо раньше, чем он проснулся, – значит, он уже не пятнадцать минут лишних ходит, а значительно больше. Костя без лишней надобности на улицу не выходил, старался дома сидеть, а тут – на тебе – загулял!

Еще через пару минут Макеев понял, что просто так «загулять» Панфилов не мог. Раз он не возвращается, значит случилось что-то серьезное… Возможно, ему нужна помощь!

Макеев бросился одеваться. И тут же понял, что Панфилов отправился из дома безоружным – оба его пистолета лежали на столе. Макеев схватил и свое, и Костино оружие и выскочил из квартиры.

У них существовала договоренность – в случае непредвиденных обстоятельств встречаться в круглосуточно работающем баре, ежедневно, в десять утра и десять вечера. Нечто вроде постоянной резервной «стрелки».

Времени, однако, было всего девять, за оставшийся час можно было еще что-то предпринять, попытаться найти Панфилова. Не сидеть же и просто дожидаться?

А вдруг Панфилов и на резервной «стрелке» не появится? Что тогда?

Первое, что пришло в голову Макееву, – отправиться в ближайший магазин и посмотреть, не застрял ли Панфилов около прилавка с симпатичной продавщицей. Хотя и не похоже это было на Панфилова, но чем черт не шутит, он натура непредсказуемая.