Сергей Зверев: Гастроли Жигана

– Оставь свою иронию для девочек, – усмехнулся Панфилов. – И не считай меня идиотом. Я уже пару дней над этим голову ломаю. И кое-что все-таки успел придумать. Слушай сюда…

План Панфилова был прост до банальности. Но в некоторых случаях «банальное» еще не значит «неэффективное». Макеев сразу оценил, что идея Константина плодотворна, хотя, может быть, и несколько примитивна.

Денег у них осталось вполне достаточно, рассуждал Панфилов. Ничто не мешает им самим «заказать» убийство какого-то известного человека. Денег хватит. Потом взять этого человека под свое наблюдение и поджидать, когда к нему явится киллер, чтобы исполнить их заказ. И спокойно совершить свой карательный акт.

Едва Макеев открыл рот, чтобы высказать сомнение, не слишком ли большому риску они подвергнут в этом случае человека, из которого сделают приманку, как Панфилов сразу же заткнул его, заявив, что еще одно сомнение в успехе, и он будет работать один. На хрен ему нужны партнеры, которые сомневаются в своих силах!

Но прежде всего необходимо было принять меры предосторожности. Тот, кто примет заказ, не должен знать их в лицо.

На встречу с Лешей Газетчиком Панфилов пошел в парике, с наклеенными усами и со вставленными за щеки ватными тампонами. Макеев долго всматривался в его новое лицо и остался доволен маскировкой. Узнать Константина было невозможно.

Леша Газетчик работал барменом в одной из забегаловок на Садовом кольце и пользовался репутацией человека, который имеет связи с очень серьезными людьми. Но репутация не улика, за одну только репутацию привлечь невозможно, и Леша счастливо избегал ареста даже в тех случаях, когда на него падало подозрение. Милицейское досье на него пухло с каждым месяцем, накапливая сообщения о его причастности к разного рода ограблениям и заказным убийствам, но ни одного прямого доказательства, что именно Леша выступал наводчиком, не было.

Кличку «Газетчик» он заработал в те времена, когда взялся пробовать свои силы в журналистике. Барменских чаевых и гонораров за наводку ему показалось мало, и он решил подработать в газете. А может быть, вовсе и не в деньгах было дело, а просто обуяла Лешу жажда творчества, и он обратился к тому материалу, который знал лучше всего.

Леша пришел в редакцию «Московского репортера» и принес заведующему отделом криминальной хроники несколько небольших сюжетов о преступлениях, совершенных прошедшей ночью. О некоторых из них было сообщено в вечернем выпуске теленовостей. Редактор поразился умению неизвестного ему автора точно и живописно изображать подробности и детали случившегося.

Подробности и в самом деле были впечатляющими. Леша называл, например, марку пистолета, хотя сам пистолет на месте убийства найден не был. Или вдруг мелькнуло у него упоминание, что один из незадержанных грабителей, почистивших комиссионный магазин, хромал на левую ногу. Редактор счел, что Леша страдает излишней в выбранном им жанре склонностью к фантастике, но вычеркнуть эти подробности забыл или не захотел.

Каково же было его удивление, когда через час после выхода газеты с подготовленными Лешей материалами в кабинет редактора вошли двое в штатском, предъявили удостоверения офицеров ФСБ и поинтересовались, кто автор подборки криминальной хроники. Редактор пожал плечами и назвал Лешины координаты. Лешу арестовали прямо в баре на Садовом кольце, в тот момент, когда он хвастался перед официантами тем, что его фамилия стоит под большой подборкой материалов в популярной московской газете. Официанты не верили, Леша горячился.

Допрашивали его не меньше двенадцати часов, но так и не смогли сбить Лешу с версии, которую он придумал, пока его везли на Лубянку. Леша твердил, что все эти истории, со всеми подробностями, рассказал ему ночной посетитель, очень пьяный молодой человек, которого он никогда прежде не видел, имени его не знает, и как теперь найти его, Леше, естественно, тоже неизвестно. Леша истории запомнил, а утром записал и отнес в редакцию, так как с детства мечтал стать журналистом. Но жизнь распорядилась по-своему, и ему пришлось стать барменом.

Внешность посетителя он описал очень подробно, с его слов был составлен портрет этого молодого человека, но Леша ни разу не сбился, описывая его раз за разом. Он повторял одно и то же, поскольку описывал не абстрактного человека, а известного французского киноартиста Жана Поля Бельмондо, только волосы ему подлиннее сделал, но эту деталь можно было и запомнить.