Сергей Зверев - Человек-торпеда

«Ну, точно, – подумал Полундра, заметив на груди корейца значок. – Интересно, кто это изображен? Отец или сын? Спросить что ли? Хотя нет. Не надо. Обидится еще, что сам не узнал».

Тем временем Фан Кай Вень широко улыбнулся:

– Ваше имя я знаю, господин Павлов. Вы же герой этих учений.

– Ну, прямо уж и герой… – скромно отозвался Полундра.

– Конечно! Я же был в кают-компании, изображал одного из террористов и видел вас в деле. Это было просто бесподобно. Не завидую я настоящим террористам, если им когда-нибудь придется иметь с вами дело.

Полундра чуть смущенно улыбнулся и слегка развел руками – мол, уж какой есть, не перехвалите. Он вспомнил – действительно, кажется, этот тип был в кают-компании. Он не узнал его сразу просто потому, что, как и любому европейцу, отличить одного азиата от другого ему было трудно.

А кореец продолжал разговор. Чувствовалось, что он опытный дипломат – уже через пару минут Полундра стал испытывать к нему хоть и не слишком сильную, но вполне искреннюю симпатию. И даже разговор стал казаться спецназовцу интересным, – хотя речь шла о вещах совершенно нейтральных – о семье, о родном городе и так далее. Ни малейших попыток узнать хоть какую-то закрытую информацию кореец не делал, хотя Павлов и ожидал этого с минуты на минуту. Впрочем… не самое здесь было подходящее место для того, чтобы секреты выведывать. Так что, может быть, просто корейцу пообщаться захотелось. Тем более что впечатление на всех, кто видел операцию по освобождению заложников, Полундра произвел сильное. Сам спецназовец тоже в долгу не оставался – расспрашивал корейца о его родне, о Корее, о том, где он учился. Атташе охотно и подробно отвечал. Правда, если полностью верить его ответам, то получалось, что Северная Корея это просто рай на земле, но ничего иного Полундра услышать и не ожидал.

Чуть позже разговор свернул на корейцев, проживающих на территории бывшего Советского Союза. Откровенно говоря, Полундра даже не заметил толком, как эта смена темы произошла. Но ничего опасного в такого рода разговоре не было, а интерес к живущим за границей соотечественникам для дипломата вещь совершенно естественная.

– Мы стараемся налаживать с ними контакты, зовем обратно, но далеко не все хотят возвращаться, – говорил кореец. – Очень много корейцев в Казахстане, в Узбекистане. Особенно больно за молодежь, за тех, кто родился и вырос уже там. Они не хотят возвращаться на родину.

– Ничего удивительного, – ответил Павлов. – Для тех, кто родился и вырос в том же Казахстане, дом уже там.

– Да, конечно, – кивнул атташе. – Но все же это печально. Ведь их родители оказались там не по своей воле.

– Да? – удивленно приподнял брови Полундра.

– Конечно. В конце тридцатых годов всех корейцев, живших на Дальнем Востоке, насильно выслали в Казахстан и Узбекистан как «пособников японского милитаризма», – произнося эти слова, кореец печально усмехнулся.

Полундра, которому не очень нравилась затронутая тема, неопределенно пожал плечами.

– Я ничего об этом не знал.

– Это открытая информация, просто вы ею не интересовались. Да вы не думайте, Сергей, я не в укор вам или вашей стране говорю. Прошло уже столько времени, что все это стало теперь историей с большой буквы. В пятьдесят шестом году всех сосланных реабилитировали, но многие так в Казахстане и Узбекистане и остались. Многие разъехались по всему Советскому Союзу. Кстати, я знаю, что один из самых популярных российских певцов конца восьмидесятых годов – кореец.

– Вы про Виктора Цоя что ли?

– Вот видите, даже вы его знаете!

– А почему бы мне его не знать? Певец действительно был известный.

– Мы приглашали его к себе и жить, и концерты давать, но он не успел дать ответ.

«Вряд ли бы Цой к вам поехал, – подумал Полундра. – Не был же он глупцом».

– У меня есть несколько знакомых корейцев, – сказал Полундра. – Отличные люди. Одного из них я могу даже другом назвать, и довольно близким.

– Да? – вежливо спросил Фан Кай Вень.

– Его зовут Чанг Зюнь. Он военный врач, мы с ним вместе года три служили.

– А сейчас он где?

– Уехал к родителям в Казахстан. Наверное, они как раз из тех, кого сослали и кто возвращаться после пятьдесят шестого не захотел. Они живут на берегу Аральского моря, в поселке Светлый. В этом поселке, кстати, очень значительная часть населения корейцы, я там у Чанга один раз в гостях был, видел.

– А чем же ваш друг теперь занимается?

– Точно сказать не могу, но кажется, врачом и работает. Там экология плохая, люди болеют часто. Работа вредная, но другой там нет, для бывшего офицера и такая за счастье, надо полагать.