Сергей Зверев - Акваланги на дне

Открыв глаза, Полундра долго не мог понять, что с ним происходит и где он находится. В ушах его стоял невообразимый шум, все вокруг гудело, слышалось журчание ручейка – или ручеек на самом деле журчал где-то поблизости? Этого старлей никак не мог понять. Разноцветные круги плыли перед его глазами, странные, фантастические, так что он не мог ничего разобрать. Поняв, что глаза у него заплыли от попадания в них газа, североморец захотел протереть их, шевельнул для этого рукой, но не тут-то было! Рука его плотно была привязана к телу. Снова пошевелившись, Полундра понял, что он связан по рукам и ногам и лежит на спине в каком-то очень темном помещении, куда не проникает ни один лучик света. Старлею, как ни крепок был нервами, от такого открытия стало не по себе.

Адский шум в ушах вперемешку с дико надоедливым журчанием воды, казалось, заглушал все остальные звуки, голова Полундры отчаянно кружилась, а разноцветные пятна перед глазами так и ходили ходуном.

– Укол, – отекшими и плохо подчиняющимися губами прошептал старлей. – Мне сделали укол какой-то дряни.

Он прислушался. Вода и в самом деле журчала где-то внизу, это было реальностью. Но это был не единственный настоящий звук в этом подземелье. Вокруг лежащего на спине и связанного до полной неподвижности моряка слышалось какое-то шуршание, странная возня, топот чьих-то крошечных лапок по каменному полу и отчаянный и частый писк. Вдруг какая-то зверушка запрыгнула к нему на ноги побежала вперед по телу. Это крыса! – понял старлей. В ужасе он зашевелился, заерзал на полу. По счастью, Полундра был только связан как тюк, но не привязан к полу. Поэтому, извиваясь изо всех сил, ему удалось стряхнуть с себя омерзительное животное и даже присесть на полу. Крысы, осмелевшие было во время его неподвижности, теперь снова куда-то попрятались, топот крысиных лапок по каменному полу и отчаянный, омерзительный писк стал чуточку тише.

Измученные газом глаза Полундры постепенно привыкали к темноте. И он обнаружил, что темнота в его подземелье все-таки неполная. Откуда-то сверху проникал в каменный мешок крохотный лучик света. Приглядевшись, Полундра понял, что он сидит на выложенном камнем полу в довольно обширной, размером с хорошую комнату пещере, стены которой производили впечатление вырубленных в сплошной скале, но вырубленных очень давно, судя по слою солевых отложений на поверхности.

В этой древней пещере был довольно высокий потолок, не потолок даже, а вырубленный в скале свод, на самом верху которого, по всей вероятности, когда-то было прорублено небольшое окошко, через него-то и проникал в пещеру свет. Теперь это окошко было или забито, или нарочно кем-то заложено, так что вместо полноценного света в пещеру проникали только жалкие лучики. Журчание воды, поначалу сводившее Полундру с ума, теперь доносилось откуда-то издалека, снизу. Видимо, там был настоящий грот и по нему тек подземный водный поток.

Внезапно по гулким коридорам подземелья послышались чьи-то шаги. Через некоторое время старлей различил далекий желтоватый отсвет карманного фонарика на стенах. Вот отсвет стал ярче, определеннее. Заметались в его лучах по древним вырубленным в граните стенам уродливые тени.

В пещеру Полундры вошли двое. Луч фонарика, едва скользнув по стенам, остановился прямо на лице Полундры, и старлей снова на минуту потерял способность видеть. Тем не менее североморец успел понять, что эти двое – его бывший командир и друг Лешка Дорофеев и смотритель маяка. Сергей Павлов без труда узнал его виденную сверху, из потайной комнаты фигуру.

– Гляди-ка, а наш североморец уже оклемался и даже сесть на полу сумел! – В голосе сказавшего это Лешки Дорофеева послышалась недобрая усмешка. – У-у, живучий какой, паскуда!

– Убери фонарь, – властно приказал смотритель маяка. – А то еще ослепишь его на хрен. А он нам нужен зрячий.

Полундра содрогнулся всем телом, едва услышав этот голос. Как только Дорофеев убрал фонарь, североморец жадно впился взглядом в лицо смотрителя маяка, рассматривал обветренную, загорелую кожу, квадратный подбородок, едва заметные шрамы на шее. Это было другое лицо, вовсе не похожее на то, которое осталось в памяти североморца. Однако Полундра был уверен, что человек, стоявший теперь перед ним в образе пенсионера, смотрителя маяка, был тот же самый, почти не изменившийся внутренне за прошедшие годы.

– Узнал! – тихо, но зловеще засмеявшись, проговорил считающийся покойным капитан первого ранга Николай Рябинин. – Не скромничай, старлей! По глазам вижу, что узнал.