Фридрих Незнанский - Мировая девчонка

Далее. Переговоры с учителями, знакомыми с ситуацией, Филипп тоже мог бы взять на себя, следовало только уточнить, с кем из них. Но и это — тоже не впервой.

Расследуя вместе несколько лет назад очень в высшей степени неприятное дело об убийстве школьницы, дочери крупного бизнесмена, изнасилованной и убитой ее же школьными друзьями, они впервые, можно сказать, столкнулись с такой круговой порукой в том учебном заведении для «избранных», что сами не поверили. Но Филипп сумел-таки найти верные подходы к нужной учительнице, которая потом помогла им с Турецким распутать ту грязную историю. Так что для Фили это был бы уже не первый опыт общения на уровне учителей и школьников.

А вот со своей стороны Александр Борисович наметил начать действия с Франции. Для этого следовало возобновить, а отчасти и воскресить старые связи с французами, которых он сам же и учил еще в середине девяностых годов. Тогда впервые набрали в некоторых европейских странах и США уже отчасти подготовленных «студентов» для дальнейшей учебы в Центре по подготовке специалистов по антитеррористическим операциям. По сути, из них делали высококлассных специальных агентов, работающих в любых условиях. Но время шло, и многие из них уже перешли на государственную службу при правительствах своих стран. С некоторыми из них Александр, или Алекс, как они его завали, поддерживал связи. В частности, с американцами. Перезванивался, иногда встречался — как правило, во время зарубежных командировок, связанных с поиском и задержанием скрывающихся от правосудия преступников. Старые друзья тоже обращались к нему за помощью или советом. И все в конечном счете выходили на своего «вечного» директора — генерала Питера Реддвея, руководившего Центром подготовки в тихом баварском городке Гармиш-Партенкирхен, где по улицам по сей день бродят украшенные бантиками коровы.

Вот и в этой ситуации Турецкий счел возможным для связи с Францией попробовать привлечь свои прошлые контакты. Интересно, где сейчас и чем занимается та роскошная блондинка, в которую были влюблены все «студенты»? Где Маргарет Ляффон? Свои ее звали Марго, российские парни — естественно, по-русски — Машей. Бывало, что и Ритой. Но она всегда сердито поправляла: «Я — Марго!», и это превращалось в своеобразную игру.

Турецкий поставил перед собой задачу: не дать продажным господам московским чиновникам от образования заморочить головы доверчивым французам. Попытаться сделать так, чтобы его информация, доставленная в нужное время и в нужные руки, стала неплохим подспорьем во время возможного диалога французских спонсоров с российскими радетелями господина Базыкина. И кто же смог бы ему помочь лучше, чем Маша? Или Рита. Ну, хорошо, пусть — Марго!

А дело в том, что ясная позиция французов лишила бы Базыкина возможности «катить бочку» против Дины Махоткиной и ее дочери. Уж они-то в таком случае причем? Если и суждено поездке сорваться, так пусть это будет для всех приятным сюрпризом. А вообще-то, как известно, бабка еще надвое сказала!

И, наконец, последний вопрос — обеспечение необходимой техникой, — он, в принципе, и не стоял. Таковая в агентстве имелась, оставалось немного научить девочку ею пользоваться. Да она, нынешняя молодежь, куда грамотнее их — «стариков», ее и учить-то особо не надо.

За разговором, перемежаемым традиционным питьем кофе, появилась информация и от Макса. Вечный Бродяга выдал Турецкому несколько листов распечатки и, жуя, как обычно, попкорн, отчего его речь была малоразборчивой, сказал, что это пока все, но у него еще есть кое-что в запасе — позже.

Александр Борисович уселся снова за стол и, читая страницы, передавал их Филиппу. Аля же сочла этот акт уже не столь необходимым для себя и занялась секретарскими делами. Но по ее беглым и в то же время решительным взглядам, которые она время от времени кидала на него, Александр Борисович понял, что девушку оправдания насчет вдовы приятеля ничуть не успокоили, а, возможно, даже и еще больше раздразнили ее неуемное воображение. И когда Филипп, которому кто-то позвонил по мобильнику, перешел на минутку в свободный директорский кабинет Севы Голованова, — мало ли, какие могут поступить сведения! — Аля коршуном кинулась к Саше и грозно нависла над ним.

— Так, что это еще за вдова у нас объявилась? — почти зашипела она, сверля его ястребиным взглядом.

— Старая и некрасивая, — мысленно перекрестившись и заочно попросив у Дины прощения, беспечно ухмыльнулся и быстро, как попугай, без всякого выражения повторил слова жены Турецкий. — Кстати, Ирка точно так же считает. Это, в буквальном смысле, ее выражение. А что, у тебя есть какие-либо возражения против того, чтобы я занялся этим делом?