Фридрих Незнанский - Мировая девчонка

Чтобы не способствовать нагнетанию и накаливанию атмосферы, Турецкий пообещал скоро подъехать и попросил сказать Филе, чтобы тот задержался. А для Макса передал через Алю просьбу залезть, куда там ему требуется, и скачать по возможности наиболее полную информацию о бизнесмене Базыкине Григории Илларионовиче.

Задание убедило Алевтину в том, что прибытие Сашеньки в «Глорию» теперь уже неизбежно. Как неизбежна была в свое время, в чем советский народ постоянно уверяли многочисленные лозунги, и победа коммунизма. Турецкий, между прочим, хоть и не был упертым фрондером, но, тем не менее, позволял себе некоторое сомнение: ведь если победа неизбежна, значит, кому-то все-таки очень хотелось ее «избежать»? И время показало правоту иронии. А они с Вячеславом Ивановичем Грязновым, уже в ту пору начальником МУРа, частенько острили по этому поводу. Но — мягко и не задиристо, как это принято у интеллигентных людей…

Разговор с Диной, каким бы ни казался он доверительным, все же утомил его. И прежде всего потому, что вообще всякие длительные беседы с умными женщинами, связанные с их личными проблемами и заставляющие мужчин поневоле держаться в строгих рамках, напрягают — никуда от этого не денешься. А у Александра Борисовича, привыкшего к нетрудным, мягко выражаясь, победам, от собственных стараний и нарочитой сдержанности начинала болеть голова — вероятно, следствие все той же, недавней контузии. Но когда он ушел, наконец, оставив-таки некую надежду этой милой и чем-то глубоко тронувшей его душу женщине, мысли завертелись с удвоенной быстротой. И даже обозначился не совсем, правда, четкий, но приблизительно верный ход дальнейших действий. И в них определенную роль он отводил для Филиппа Агеева.

Тут надо иметь в виду, конечно, не задание, а, скорее, просьбу Турецкого к Филе о дружеской помощи. Хотя Дина и говорила о каких-то средствах для оплаты работы сыщиков, но они, конечно, небольшие — откуда у нее большие-то? Однако даже в чисто формальном плане этот факт давал возможность Турецкому какие-то действия оформить официально. По низшим расценкам. Да, в принципе, само дело-то, по идее, не стоило и выеденного яйца. А вот атмосферу вокруг него уже накалили до такой степени, что это самое яйцо можно было давно уже считать и без кипятка сваренным вкрутую.

Один момент представлялся Турецкому особенно важным для полного понимания расстановки сил и конкретных пружин, задействованных в конфликте. Это резкая смена позиций окружного управления образования и школы. Но сам Александр Борисович, до поры до времени, просто не должен был совать туда свой нос, ни в коем случае не «засвечиваться» и не демонстрировать публике свою заинтересованность в установлении истины. Зато это мог с успехом сделать Филя Агеев. И тому были очевидные причины: проблемы учеников и учителей были ему не новы.

Таким образом, если Турецкий принимал на себя роль стратегической авиации, с далекими рейдами и прицельным бомбометанием, то Агееву надлежало заняться ближними, тактическими задачами. Бить по переднему краю, «по передку», как выражаются военные. В чем же выражалась их суть?

На девочку и на ее мать давили в переносном и прямом смыслах — и морально, и физически, то есть угрожая, в случае непослушания, перейти к прямым действиям. Что это означает на практике, давно и широко известно. Значит, первое, чем следовало заняться, это постараться подвести дело к тому, чтобы словесные угрозы, высказываемые в адрес девочки, и которые, в свою очередь, должны быть жестко зафиксированы, обрели, наконец, форму попытки физической расправы. Ну, до драки дело не дойдет, Филя не допустит, в этих делах он мастер, но драчуны должны клюнуть на приманку. А дальше — дело техники.

Однако тут имеется и неясный момент. Он касается девочки. Если она согласится сыграть роль приманки до конца, дело выгорит. А если откажется? В самом деле, поедет — не поедет, а как она будет смотреть в глаза подругам? Или ей уже все равно? Насколько тверда ее собственная позиция?

Словом, придется сесть вчетвером и открыто выложить на стол конкретный план собственных акций. А для этого необходимо иметь заранее твердые факты на руках. Одними словами не обойтись. Эмоции тут только помешают.

Дина говорила, что Базыкин через классную руководительницу уже пытался передать ей свое предложение. Она должна вернуть в управление народного образования официальное письмо из Франции вместе со своим письменным объяснением, почему ее дочь не может в настоящее время принять приглашение продолжить учебу в их колледже. Причина должна быть указана серьезная, чтобы французы не сочли отказ каким-то капризом или, не дай Бог, махинацией московских чиновников. Надо сослаться на плохое состояние здоровья девочки, на необходимость срочного лечения и так далее. А господин Базыкин, как он уже пообещал, если будет полностью выполнено его условие, готов оплатить это «лечение» — в разумных, естественно, пределах. И сделать это надо немедленно, иначе…