Андрей Ильин - Ревизор 007

Впрочем, судьбу Сорокина это не меняло. Он бы умер в любом случае. В случае если бы Ревизор узнал о пропаже журналистов — даже быстрее. Но Ревизор узнал о командировке журналистов слишком поздно. Тритон опередил Ревизора.

— Кто снабжал тебя информацией и деньгами?

— Я не понимаю.

— Все ты понимаешь. Откуда информация и деньги?

— Я же говорю…

В помещение втащили тела убитых журналистов. У Сорокина задрожала челюсть.

— Их подставил ты, — сказал Тритон. — Если бы не ты, они были бы живы. И не мучились.

Сорокин не отрывал глаз от трупов, У одного из которых был расщеплен палец.

— Ну что, будешь говорить?

Сорокин замотал головой.

— Как хочешь…

Сорокин молчал долго. Ему раздавили один палец. Потом второй. Потом третий. На месте его пальцев образовалась кровавая каша с торчащими во все стороны острыми обломками костей.

На четвертом пальце Сорокин сломался.

— Я скажу, скажу…

— Говори.

— Это не я, это «Белый Орел».

— Какой белый орел, водка, что ли?

— Организация. Тайная. Которая уничтожает преступников.

Какая организация? Чушь собачья! Лепит горбатого, чтобы шкуру спасти.

Тритон крутнул винт тисков. Услышал дикий, звериный вскрик.

— Кто тебе дал информацию и деньги?

— «Белый Орел».

— Кончай дурочку ломать! Говори кто. Говори!..

Оборот. Крик.

— Говори!

— «Белый Орел»!

— Козел!

Оборот. Крик.

— Говори!

— «Белый… Орел…»

Оборот. Уже не крик, уже вой.

А может, точно?

— Что это за «Орел»?

— Тайная организация.

— Зачем им это надо?

— Не знаю.

— Где ты их нашел?

— Не я. Они… Они меня нашли.

— Кто они? Кто на тебя вышел?

— Один… Человек.

— Фамилия?

— Я не знаю.

— Ну хоть имя?

— Не знаю.

— Как он выглядел?

— Не знаю.

— Как не знаешь?!

— Я его видел только сзади или в темноте.

— Узнать сможешь?

— Нет.

Сорокину раздавили еще два пальца, так, на всякий случай. Но ничего нового он не сказал. И, значит, сказал все, что знал.

Знал мало. Опознать по описанию человека, от которого исходила информация, было невозможно.

Тритон доложил результаты шефу.

— Журналиста надо кончать, и концы в воду.

— А если он знает что-нибудь еще?

— Если бы знал — сказал.

— А если не сказал?

— Он сказал все, — повторил Начальник службы безопасности. — До донышка.

Круг замкнулся. Журналисты показали на Сорокина, Сорокин на мужика, которого видел только ночью и против света и которого не мог опознать, даже если ему руки рубить. Цепочка оборвалась.

На что и рассчитывал Ревизор. И в чем просчитался. Он учел все, кроме Сценариста. Так как не знал о Сценаристе. Обойдя все возможные хитроумные ловушки, он поскользнулся на пустяке, на арбузной, корке, которую не заметил.

— Не надо концы в воду, — негромко сказал Сценарист. — Не надо глупостей..

— Почему?

— Потому что, если его не станет, мы никогда не выйдем на заказчика. А если будет жив…

Сценарист на мгновение замолк.

— Что, что ты хотел сказать?

— Я хотел сказать… Хотел сказать, что, кажется, знаю, как найти того человека, с которым он встречался…

Дело шло к развязке. Народ отвернулся от власти, что подтверждали упавшие до тридцати процентов рейтинги. Теперь нужно было только слегка додавить.

— Значит, так, ребята. Находите на рынке иноземцев и разбираетесь с ними по полной программе — ну там бьете, портите и раздаете прохожим товар. За все — по две сотки на рыло.

— Бить всех иноземцев?

— Нет.

Нет, всех бить было не надо, надо было только дальнего зарубежья, чтобы попортить отношения с будущими соседями, которые первыми должны признать независимость нового государства. Или не признать.

— Значит, так, ребята, русские совсем оборзели, надо их проучить. Идете на базар и по полной программе…

Вначале на базар приходили бравые русские парни и, подходя к торговцам из дальнего зарубежья, спрашивали:

— Что, нажрали хари на наших харчах?

— Мы не понимает, что вы хотеть.

— Ах, не понимаете? Счас поймете.

И, вытащив из-под кожаных курток ломики, разносили прилавок в щепы. Товар разбрасывали и раздаривали. Продавцов роняли лицом в грязь и с удовольствием пинали.

— Так их, так! А то совсем оборзели, — радовались расправе покупатели.

Прилавки быстро восстанавливали. Но на следующий день на базар заявлялись подогретые спиртным иностранцы. И били русских продавцов и их «крыши».

— Совсем обнаглели, сволочи, — возмущались прохожие, наблюдая, как ненаши пинают наших. — Понаехали, порядки свои устанавливают. Раньше пикнуть боялись, а теперь…