Сергей Алтынов - Ангелы во брони

Водорезов, что называется, весь ушел в слух. В наушниках послышался неожиданно веселый и бодрый голос:

– Что это за ниндзя у тебя гостил?

– А я знаю?

– Он тебя сумел разговорить…

– Не надо, Руслан… Впрочем, откуда ты взялся, Руслан?!

Голос администратора-киллера был удивленным и взволнованным. Он явно знал Руслана Кизилова, но абсолютно не ждал его в данную минуту.

– Я всегда появляюсь в нужное время и в нужном месте. Ты ведь это знаешь, Карп.

Голос у Кизилова был по-прежнему бодрым и подчеркнуто вежливым.

– Чего ты от меня хочешь?

– СИЗО номер шесть, Московская область, двадцать пять км от МКАД. У тебя ведь остались там связи?

– И что?

– Мне нужно туда пройти!

– Куда?

– В тюрягу! И ты мне поможешь! Не задаром, Карп, не трясись.

– Когда?

– Прямо сейчас, Карп.

Некоторое время оба молчали.

– Ладно, Руслан, – выдержав почти целую минуту, согласился Карп.

– Слушай, а кто это такие? – спросил голос Руслана. – Ну, с кем я тут схватился?

– Не знаю… Но очень борзые! И безбашенные. Мужик и баба, дери их мать… Вот только тебя завалить забыли.

– Наверное, они просто добрые.

– Очень.

– Да мне по большому счету твои личные разборки до одного места. Едем в СИЗО!

– Понимаю, Кизил, чувствам, сердцу не прикажешь… Я понимаю, ведь такая женщина…

– Заткнись, мусорила! Еще раз разинешь пасть на эту тему, башку оторву.

Голос Кизилова из вежливого и бодрого в одно мгновение стал по-настоящему страшным. Люба даже невольно вздрогнула.

– Как скажешь, Руслан, – ответил Карп-администратор. – Поехали, чего время терять…

Водорезов снял наушники почти одновременно с Любой. Было ясно, что Руслан и Карпиков покинули кабинет и тронулись в направлении областного следственного изолятора номер шесть.

– Лихо завернул Кизилов, – вздохнула заметно помрачневшая Люба. – Я этого не ожидала. Он и в самом деле решил сыграть собственную партию.

– Едем в СИЗО? – спросил Николай.

– Пожалуй… Нет! – чуть подумав ответила Люба. – Пусть все идет своим путем.

«Такая женщина… Чувствам, сердцу не прикажешь…»

Именно эти слова Карпикова отметил Николай, однако Люба не стала далее продолжать эту тему.

Максим наблюдал за Катей Мятликовой, усердно делая при этом вид, что с интересом изучает дамский глянцевый журнал. Дочка Оля была у себя наверху, примеряя очередной наряд и ожидая продолжения реалити-шоу, Павел Борисович Мятликов находился неподалеку от Максима и тоже имитировал чтение, но, в отличие от Максима, не глянца, а толстой книженции по макроэкономике. Екатерина Александровна была в довольно фривольном наряде, демонстрирующем ее стройные загорелые (благодаря солярию) ноги. Катя делала вид, что расставляет на полке какие-то мелкие сувениры вроде японских нецке.

– Нравлюсь? – спросила вдруг Катя, встретившись взглядом с Максимом.

– Не очень, – честно ответил Богданов. – Просто не хочу, чтобы ты достала из какого-нибудь потайного места маленький дамский пистолет.

– Боишься? – с нервной усмешкой отозвалась Катя.

– Да нет, – пожал плечами Максим. – Просто не хочу убивать тебя. Я ведь в любом случае выстрелю первым.

Катя вторично усмехнулась, отметив, что из-под глянцевого журнала, который лежал сейчас на коленях Максима, прямо в лоб ей смотрит пистолетное дуло. Мятликов никак не реагировал на завязавшийся диалог, словно его и не было в комнате.

– Расслабься, мальчик, – эту фразу Екатерина произнесла наигранно снисходительным тоном.

– Спасибо, тетенька, – ответил Максим и вновь углубился в изучение журнала.

– А ты все-таки трус, – неожиданно продолжила разговор Катя. – Меня вот боишься. А слабо отдать мне сейчас свой пистолет?

– Чего?! – не понял Максим.

– Патроны из него вынь, а пистолет мне отдай. На минутку. Что, страшно?! Обделался, герой?!

– Катя, может быть… – попытался было подать голос Мятликов.

– А ты заткнись! – Катя так рявкнула на законного супруга, что тот вновь превратился в читающего манекена.

– Твой дружок был смелее, даже немного поучил меня, как брать мишень на мушку. – Катя приподняла подол, оголив все свои прелести. – А ты… противно смотреть, как ты смотришь на меня и дрожишь.

Максим старался сдержать себя, мало ли что болтает нервная барышня. Тем не менее ее слова его задели. В трусости Богданова еще никто и ни разу не мог упрекнуть, ни на войне, ни в тюрьме. Он молча вынул из пистолета обойму и протянул его Екатерине: