Сергей Алтынов - Кроссворд для нелегала

– О, – мило заулыбалась девушка и добавила, на сей раз на безупречном английском, – должно быть, со своей женой вы тоже пытались говорить на испанском, коверкая произношение?

Зубастенькая девочка, в обиду себя не даст.

– Для офицеров специальной разведки полный курс рукопашного боя обязателен, – прервал их пикировку Дремов скрипучим голосом.

С этим никто не спорил, в том числе и круглолицая Наташа. Она сама подошла к Телегину, церемонно полуприсела, превратив входивший в моду восточный полупоклон в шутливый книксен. Телегин адекватного ответа не придумал, молча кивнул. Егерь и ребята тоже промолчали – предоставили выпутываться ему самому. Что ж – придется действовать.

В начале схватки Телегин, разумеется, не принимал ее всерьез – пусть порезвится девочка. Да тут и без рукопашного ей такое предстоит, что всю жизнь будут кошмары сниться. Сама подаст рапорт, куда ей деваться. Вопрос нескольких дней…

Стойка у нее была обычная, правосторонняя. Без малейшего намека на столь нелюбимое Дремовым каратэ. Правом первого хода, естественно, воспользовалась дама – и довольно удачно. Обманный взмах ногой перед самым лицом противника, демонстрирующий прекрасную растяжку и гибкость корпуса – и резкий выпад ладонью в горло. Телегин успел поставить блок и коронной подсечкой заставил девушку приземлиться на пятую точку. В боевых условиях следом бы шел завершающий удар ногой в голову. Телегин собирался этот удар только обозначить, но боец Шугалий, видимо, на такое рыцарство с его стороны не рассчитывала, молниеносным кувырком перекатилась вперед и железной хваткой вцепилась в телегинские щиколотки. Рывок – и он равновесие потерял, а девушка насела на него сверху, колено – в живот, руки – на горло. Телегин машинально двинул кулаком по незащищенному месту – в область сердца. Вместо привычных задубелых ребер коллег кулак встретил мягкую девичью грудь, Шугалий вскрикнула, ослабила захват. Телегин в смятении вскочил, ужасаясь содеянному, уверенный, что партнер выведен из строя и нуждается в медицинской помощи. Успел подумать, что надо помочь ей подняться, и в ту же секунду у него перехватило дыхание от мощного удара, нанесенного симпатичной светло-русой головкой точно в солнечное сплетение. С трудом блокировал следующий удар, нацеленный в печень, – и далее везде. Девчонка почуяла вкус крови, удары следовали сериями. Сейчас дралась она по-мужски, серьезная баба – не зря погоны носит. Для Телегина главным было – не потерять равновесие. А с ним и все остальное – ну кто будет всерьез воспринимать офицера спецназа, побитого девчонкой, да еще новичком…

Спасло телегинскую репутацию боксерское прошлое, умение ставить защиту и уходить от серьезных ударов. Он и уходил, но вскоре ощутил на губах знакомый солоноватый привкус. Дурацкое положение. И кто только пустил эту девку в спецразведку… Теперь бровь. Только не потерять контроль над собой… Он попытался провести легкий удар по корпусу, чтобы немного урезонить противницу, но та легко уклонилась и в ответ весьма чувствительно врезала стопой ему под колено. Телегин опять еле устоял на ногах. Ну, Заяц, погоди…

Наталья добилась, чего хотела, – Слава работал всерьез. Хоть ты и девка, но нельзя же так… Постой, сейчас мы тебя нейтрализуем… Телегин изловчился захватить ее шею в замок между кистью и плечом, рывком пригнул голову вниз – и далее в связке идет удар коленом в лицо, стопроцентно победный вариант. Удар Слава не провел, но обозначил – и в ту же секунду, не сдержавшись, вскрикнул от боли. Чертова девка захватила его ногу и впилась зубами в бедро. И тут же, вырвавшись из замка, крутанулась в воздухе и в прыжке ударила ногой в голову.

На ногах Телегин удержался лишь благодаря всевышнему.

– На сегодня достаточно! – послышался сбоку голос Андрея Митрофановича.

– Слушай, кончай злиться!

Она сама подошла к нему после душевой. Сразу перешла на «ты».

– Да ладно, проехали… – ответ прозвучал не слишком любезно, Телегин, конечно, злился. На себя в основном: не смог справиться с хулиганкой, не нашел достойного приема.

– Все, забыли. Я же понимаю, что ты не в полную силу бился, если бы озверел, мог бы меня одним ударом… Так ведь?

И тогда он впервые рассмотрел, какие у нее глаза. Серые, мягкие, с весело играющими искорками. Словно не о зубодробительных ударах шла речь, а о поэзии или музыке. Обида сразу прошла, и его вдруг снова охватило то самое ощущение, которое он пережил, когда только что ударил ее в грудь. Стыд, смятение. Даже зябко как-то стало… Женщину, в грудь. А он ударил. И сам же надутый ходит. Это ему впору извиняться! Но здесь так не принято.