Сергей Алтынов - Победить любой ценой

– Как лето, пугают змеями, клещами, маньяками… Разве что летающими реактивными х…ми не пугают, – произнес атаман, опрокинув первый водочный фужер. – На штурм этой гребаной ассоциации я не пойду! – сказал он, наливая себе второй фужер местной солнцедарской водки. – Только людей зазря положить. К тому же у этого генерала ихнего, Ушкова, все схвачено. Менты, прочая погань… Они нас сюда загнали, а сами сюда соваться боятся!

– А ты, атаман, в город избегаешь наведываться? – заметил Чабан.

– Верно… Увидят, убьют на месте. Ничего, вот мы эту зиму пересидим. Деньжат, силенок подкопим…

Атаман залпом осушил фужер и тут же вновь наполнил его все той же солнцедарской водкой. Далее, как и всегда после третьего фужера, последовал экскурс в историческое прошлое. По словам атамана Чарыкова выходило, что солнцедарские мужики стоящие. Атаман у них, до Чарыкова, был из местных, в прошлом мичман ВМФ, на подводной лодке служил. Первым помощником тоже хороший парень, спортсмен-рукопашник, в прошлом, правда, судимый. Казаки те свою «казачью границу» держали на серьезном, невскрываемом замке. Никаких караванов наркотиков (а также самопальной водки и прочей гадости) ни через ближайшие пограничные станицы, ни через них пройти не могло. Это и не давало покоя наркобаронам. Первым убили атамана-мичмана. Стрельнули из гранатомета по его «Ниве». Затем по ложному обвинению посадили рукопашника. Прочих непокорных сумели разными способами укоротить. А некоторых откровенно купили, дав возможность организовать всякие «совместные предприятия». Совместные с персонажами вроде Хашима. Атамана Чарыкова не купили и прибить не сумели, поэтому ныне он с тремя десятками верных людей схоронился здесь, в самостийной казачьей вольнице. И покидать ее не торопился. Но в будущем был намерен твердой рукой навести порядок во всем Солнцедарском крае и приграничных областях. Об этом он сообщил после четвертого фужера.

– Атаман, мне твои люди не нужны, – произнес, выслушав Чарыкова, Яков Максимович. – Вот оружием бы помог, а?!

– Генка! – осушив пятый фужер, произнес Чарыков. – Как считаешь, дать этим гвардейцам оружие?

– Им можно, – кивнул уже порядком захмелевший Гена.

– Дам… Но не все.

– Все и не надо, – подвел итог Кентавр.

В итоге расщедрившийся атаман дал десантникам три пистолета Стечкина с боекомплектом, мобильный телефон, пару гранат и подержанную иномарку с трещинами по всему лобовому стеклу.

– Другой нету, гвардейцы, – развел руками не слишком твердо стоявший на ногах Чарыков.

Генка тем временем загрузил в багажник две канистры с бензином. Затем приблизился к Чабану и полушепотом произнес:

– Меня возьмите с собой.

– Нет, Гена, – ответил Чабан, по-прежнему опираясь на палку. – Я хоть и не совсем твердо шагаю, но на боевую операцию иду только со своими проверенными людьми. Так что извини. Твой черед вместе с атаманом наступит.

– Где он наступит? – тихо произнес Гена. – Спиваемся мы все здесь, вот весь наш черед. Менты и чернота сюда не суются, но и мы носа отсюда не кажем.

– Ничего не могу сказать тебе, Гена. Лишь спасибо. Если бы не ты, нас бы твой дядька на осине повесил.

– Вот возьмите… – Генка протянул Чабану вдвое сложенный бумажный лист. – Здесь подробная схема аэроклуба и аэродрома. Я ж там кантовался некоторое время. Рисовал, правда, по памяти. И еще… – Генка замялся.

– Что еще, Гена? – поторопил его Яков Максимович.

– Я… знаю, где склад героина. И завод по переработке опия. Только вы меня в случае чего не…

– Говори, Гена. Знать буду только я.

Он вновь находился всего в полутора шагах от меня. И я снова видел лишь черную седеющую бороду, огромные непроницаемые очки и большой пористый нос.

– Никто не знает моего лица, – звучал хриплый горловой голос. – Я везде. Мне ничего не стоит завтра легализоваться и стать гражданином эрэфии. При этом контролировать бизнес, который так успешно наладил господин Стекольщик. Про Стекольщика сообщил Артем Ходжаев?

– Да, – кивнул я. Скрывать не имело смысла.

– Ты сам видишь, сколь подлы и продажны твои соотечественники. Тот же Ушков, Стекольщик. Когда-то присягал одному строю, потом сошелся со мной… Эти казаки, жаждущие долларов, водки и продажных девок. Через пару дней у меня не будет бороды, очков. Меня будут именовать… Ну, например, Федором Михайловичем Некрасовым, и те же казаки исправно будут мне служить.