Сергей Алтынов - Зона особого внимания

Лица бойцов несколько потеплели, глаза стали другими. Им явно нравился этот майор, да и они ему, кажется, тоже.

– А теперь я хочу кое-что вам показать. Пойдемте… – майор двинулся к небольшой, недавно вырытой яме.

– Вот, смотрите и запоминайте… – проговорил он, когда солдаты подошли к краю ямы.

Внизу, в комьях земли, лежали три человеческие головы.

– Двое рядовых и сержант из моего батальона… – спокойно пояснил комбат.

Костя и остальные бойцы неотрывно смотрели на дно ямы. У одного из недавних гвардейцев выбит глаз, лица всех троих сильно обезображены, и у каждого изо рта торчало… Приглядевшись, многие ребята невольно отшатнулись от края ямы: во рты погибших были забиты отрезанные под корень половые органы.

– Так бывает с каждым их нашего ДШБ, кто попадает в плен. – Голос комбата звучал ровно и спокойно, как у учителя труда в Костиной школе. – Думаю, теперь каждый понял, что попадать в плен – невыгодное занятие…

И ведь действительно, ответить на вопрос, почему он подал рапорт, Костя Еремин ответить не мог. Нельзя сказать, что он с детства мечтал о боевых подвигах и ратной славе… И тем не менее… Не рассказывать же майору о том, как болела и умерла мать… Как оставшийся с двумя малолетними Костиными братишками отчим спивается… Как слегла бабушка и с большим трудом, с помощью дальнего родственника в местном совете ветеранов, удалось пристроить ее в загородный дом инвалидов войны… Как позакрывалось в их городе большинство предприятий и молодым ребятам негде стало работать, кроме как в милиции или идти в местные банды… Как не хочется многим ни туда, ни сюда… Как Ленка бросила Костю и теперь трахается то с барменом, то со швейцаром, а то и с самим хозяином местного ресторана и игорного дома… Да еще детство и юность: постоянные, вперемежку со злобой, куражом и весельем драки – школа на школу, район на район; «адские гонки» на вечно ломающихся, допотопных мотоциклах; тягание в подвале крупногабаритных железяк с целью наращивания бицепсов, да сексуальные забавы с одноклассницами, жаждущими любви не столько ради любви, сколько просто от скуки… Была, правда, у Кости Ленка. Была да сплыла.

У многих пацанов из батальона картина была точь-в-точь такая же.

…А война шла своим чередом. Своего первого «чеха» Костя завалил на удивление просто. Сошлись они тогда в рукопашной, возле села одного, и как инструктор гвардии прапорщик Щукин учил: отвлекающе-обманное движение и резкий, точный укол штык-ножом под сердце… Быстро выдернув оружие из бездыханного сына гор, дальше, в бой…

… Больше всего чеченцы (особенно бойцы исламского батальона) боялись потерять уши, поскольку верили, что после смерти именно за уши утащат их душу на небеса. А нет ушей, стало быть, и тащить не за что, не попасть тогда несчастной душе на небо… Верили «чехи» слепо и фанатично, просили расстреливающих их бойцов не трогать уши даже после смерти.

Много чего насмотрелся Костя Еремин всего за полтора месяца пребывания на территории мятежной Чеченской республики. И все чаще слышал он совершенно нехарактерные для комбата Харитонова высказывания.

– И чего мы бьем этих «чехов»? – негромко произносил он временами. – Все бьем и бьем их… А зачем?.. Нет, сволочная все-таки страна у нас!

Евгений Иванович нравился Косте, как, впрочем, почти всем ребятам. Он был типичным батяней-комбатом, в боевых операциях Харитонов и другие офицеры батальона всегда шли первыми, прикрывая пацанов. ДШБ под его командованием воевал грамотно, зло, и потери в нем были значительно меньшие, нежели в других подразделениях. И хотя Костя считал себя взрослым и самостоятельным, частенько сожалел, что не было у него в детстве рядом такого человека, как майор Харитонов. Вырос Костя без отца, с придурковатым отчимом-алкашом. И стал он воспринимать комбата Харитонова почти как родного. А война продолжалась…

…Тогда им казалось, что победа уже пришла. Грозный был полностью взят войсками и почти целиком контролировался. Почти. По поводу этого «почти» постоянно матерились боевые командиры и руководители вновь созданных правоохранительных органов. В ту ночь майор Харитонов собрал всех офицеров и бойцов батальона. К слову сказать, из тех девяти, что чуть больше месяца были приняты под харитоновское командование, живыми и невредимыми остались лишь пятеро. Рядовой Еремин был в их числе.

– Значит так, бойцы, – негромко начал комбат. – Положение херовое, как сообщает наша разведка, «чехи» в массовом порядке просачиваются в Грозный, и, видимо, завтра к утру начнется серьезная война… Вопросов не задавать! – резко остановил он подчиненного. – Такое впечатление, что командованию глубоко плевать, что здесь происходит… На сообщения разведки, как нашей, так и эфэсбэшной, оно отвечает в лучших традициях: «Граждане, не поддавайтесь на провокации!»