Владимир Колычев - Лагерный пахан

– Не знаю, – пожал плечами Трофим. – Я еще посмотрю, что вы за люди такие… Если вы люди, а не шваль подзаборная… Вот кто ты такой?

Верзила не успел ответить. Отворилась дверь, и камеру заполнили внушительного вида дяденьки в ментовском камуфляже. Им достаточно было глянуть на нож в руке Трофима, чтобы навесить на него все шишки, а заодно и дубинки…

Трофима сбили с ног, защелкнули за спиной наручники. Офицер с повязкой дежурного помощника начальника тюрьмы распорядился отправить его в карцер…

Трофиму доводилось бывать в «Индии» – в хате, где обитают самые крутые в тюрьме авторитеты. Но это было давно. С тех пор все изменилось. Просторное помещение больше походило на палату в приличном санатории, нежели на тюремную камеру. Свежие обои, мягкая мебель, холодильник, телевизор с видео. И сидельцев всего трое – законник Бушмен, с ним воровские авторитеты примерно одного ранга с Трофимом.

– Ну, здорово, братишка!

Под настороженные взгляды жуликов законник поднялся, подошел к Трофиму, широко улыбнулся и крепко пожал ему руку.

Трофим давно ждал этой встречи. Он слышал про вора в законе Бушмена, но не думал, что под этой кликухой скрывается его старый приятель Башмак, с которым он парился на киче под присмотром Витого. Давно это было, с тех пор за ненадобностью сгорело много бумажных календарей. Трофима подняли до положенца, а Башмак взлетел еще выше – до самой воровской короны достал. Он очень изменился – огрубел, заматерел, взгляд мягкий, но это лишь видимость, в любой момент он может выпустить шипы.

– Давай к столу, братан! Чифирь гонять будем… Помнишь, как ты чифирь делал? Славный был чифирь. Я тогда сразу понял, что к нам правильный арестант заехал, даже сухой спирт в хабаре был, да, Трофим?

– И сейчас есть, – кивнул он. – Только хабар на хате, а меня к вам с кондея привели…

– Поговорить с тобой хотел, потому и привели. Посмотреть на тебя хочу, за жизнь перетереть, да…

Бушмен улыбался как человек, облеченный большой властью и гордящийся этим. А так оно и было, иначе бы он не смог выдернуть Трофима из карцера. На время вытащил оттуда, для разговора.

– Поговорим.

Трофим не пытался перещеголять его по важности своего вида, но держался независимо.

– Сколько ж мы с тобой не виделись? – у самого себя спросил вор. – Лет десять уже или больше?..

– Давно не виделись, – сказал Трофим.

– Давно… Витой знаешь где?

– Ушел Витой. Тубик сожрал…

– Знаешь. Наш ты человек, потому и знаешь… Говорят, на мордовской зоне смотрящим был?

– Был. А говорит кто?

– Солонец. Мы с ним как-то пересекались… Короновать тебя должны были. А у тебя звонок, да?

– Воздуха вольного дохнуть захотелось.

– Дохнул?

– Ага, и обратно. Понял, что домой пора, лопатник дернул и сюда. На Владимирский централ пойду, там сам знаешь, какие люди…

– Был я там. И про тебя слыхал. Нормально ты там себя поставил… Да и здесь уже отметился. Что ты там с кумом не поделил?

– Да баклана одного по стенке размазал. А он меня под пресс…

Камеру, в которую он попал по воле кума, трудно было назвать пресс-хатой в полном смысле этого слова, но тем не менее его бросили туда для того, чтобы проверить на прочность.

– Менты без подлянок не могут. На то они и менты. Но на то и вор, чтобы беспредельщиков жизни учить. Жлоб всех уже здесь достал, а ты его на правилку поставил. Честь тебе, брат, и хвала за это… Конкретно ты его пером исписал, с больнички малява пришла, Жлоб, говорят, чуть ласты не склеил…

– Это его проблемы.

– Проблемы его, а срок тебе навесят…

– Так мой же срок, не чужой. Свой срок тянуть не западло…

– Что да, то да… Так, говоришь, лопатник дернул, потому и закрыли тебя, да?

– Потому и закрыли.

– А я слышал, что ты в своем Чернопольске Лешку Мигунка под собой держал.

– Если точней, на ноги ему помог встать. А там он уже сам… Правильный пацан, по нашим законам живет… – скрепя сердце похвалил своего врага Трофим.

– Да я Лешку знаю, мы с ним на Куйбышевской пересылке пересекались. Правильный пацан, в натуре… Он мне маляву на тебя отписал.

Трофим затаил дыхание. Лешка мог такого написать…

– Пишет, что ты честный вор, законы наши свято соблюдаешь. И в тюрьму ты ушел чисто за короной…

– Ну, не чисто за короной, – облегченно вздохнул Трофим. – Время мое вышло, потому я здесь. Но если люди окажут доверие, то я всегда рад…

– Окажут тебе доверие, брат. Если таким босякам, как ты, доверие не оказывать, на ком тогда наш воровской закон держаться будет… Да, еще Мигунок лавье на общак засылает, – одобрительно улыбнулся Бушмен. – Чисто за тебя, но грев на всю честную братву…