Сергей Зверев - Война кончается войной

— Посмотрим. А вот образцы этой дряни, которую они тут в бутылки закачивают, надо взять. Сколько, по-твоему, они могут в день отравить бутылок?

— Судя по тому, что тут три пары перчаток, я думаю, работали втроем. И вот эти ящики, что сложены возле стены, наверное, уже отравлены. В принципе, процедура простая. Разводи яд до нужной консистенции и набирай шприц. Потом вводи в бутылку. Им тут работы вразвалочку на несколько дней. Вот и считай, сколько у нас осталось до времени «Ч». Заминировать бы все это к ядреной бабушке.

— Ну, развзрывался! Нам доказательства для суда нужны. Речь идет об осуждении целого движения, преступной организации, которая недалеко ушла от своих хозяев — германских нацистов.

Коваленко поднялся и одернул пиджак. Вместе с Плужником в комнату вошел и подрайонный руководитель ОУН Степаненко, имевший подпольный псевдоним Бригадир, и еще двое старших офицеров организации.

Плужник показал на Стоцкую. Степаненко подошел к ней, внимательно вглядываясь в лицо:

— Вот вы, значит, какая, несгибаемая Алевтина Стоцкая, — проговорил он.

— Откуда столько поэтики? — удивилась женщина.

— Ну, к этому приложил руку наш Василь Коваленко. Он вас расписал так, что вами сразу хочется гордиться и ставить в пример всему украинскому народу. Значит, Семен погиб на ваших глазах.

— Какой Семен? — не поняла Стоцкая и недобро прищурилась. — Тот подонок, которого я придушила в подвале?

— Ну-ну, — поморщился Степаненко и переглянулся с Плужником. — Это был всего лишь связной и, видимо, не очень надежный. Не будем о нем говорить. У вас было полное право ему не доверять и подозревать в измене. Нам еще самим предстоит разобраться с этой историей. А мы в тот день потеряли своего надежного товарища по борьбе — Семена Мосоленко. Он в наших рядах несколько лет, столько всего прошли вместе. И теперь, значит, пал друг от пули комиссаров.

Стоцкая не стала возражать, только обернулась и посмотрела в глаза Коваленко. Тот не отвел взгляда, только моргнул согласно.

— Вы вот что, Алевтина Николаевна. Будем считать, что первую проверку вы прошли. Мосоленко вас в лицо знал, он говорил, что вы с ним встречались еще при немцах, когда вы служили переводчиком в СД.

— Я не разглядела его лица там, в развалинах. На нем была шляпа. А потом нам пришлось уносить ноги. Возможно, мы и были знакомы. Так каким вам видится мое будущее?

— Да, будущее… — Степаненко взял доверительно женщину под руку и повел по комнате. — Вы знаете русский, немецкий, у вас хорошее образование. Мы решили поручить вам пропагандистское направление. Это и разработка листовок, и информирование населения о наших целях и задачах, пропаганда во время и после различного рода акций, направленных против советской власти. Мы посвятим вас в наши первоочередные планы, чтобы вы начали подготовку, так сказать, творческого характера. Вы согласны? Не важно, кто и чем занимается, главное — наша общая борьба за вильну и незалежну Украину. Я распоряжусь, вам подготовят комнату для жилья, покажут рабочее помещение.

Когда руководители ушли, Стоцкая подошла к Коваленко.

— Вы что? Сумасшедший или сволочь? Какого черта вы разыгрываете спектакль с моим участием, не предупредив меня.

— А вы на меня не орите, — прошипел Коваленко. — Это вы тут в почете, героиня… А мне что делать? Я вел вас на встречу, а представителя штаба арестовали прямо на месте. А тут вы еще с вашими нервами. Какого черта вы придушили парня? Он-то в чем виноват? Если бы он был предателем, нас бы всех повязали еще там, в подвале.

— Запомните, Василь Маркович, — глаза Стоцкой стали узкими, как щелочки, и злыми, как у дикой кошки. — Я не терплю темных дел за моей спиной. И необдуманных поступков в мой адрес. Вы хотите меня подставить, чтобы мне не поверили здесь? Так какого черта вы меня сюда привели, зачем вообще подобрали на улице? Я, может быть, уже линию фронта перешла бы. Одним словом, запомните, вы оговорились, вас не так поняли, вы точно не знаете, вам показалось и тому подобное. Но я подтверждать не стану, что этот ваш Мосоленко был убит на моих глазах. Обещаю молчать до поры до времени, если снова не возникнет разговор на эту тему. Сама его поднимать не стану. Забыла я о нем уже, понимаете?

— Да, понимаю, — кивнул Коваленко.

Костя Пономарь лежал на кровати поверх одеяла, прикрыв лицо кепкой. Вчера они опять возили в ящиках вино за город. Сначала доставали его из заброшенных винных погребов возле сгоревшей деревни, потом везли в лес и делали закладку.