Сергей Зверев - Война кончается войной

До самого вечера по разбитым дорогам, объезжая незасыпанные воронки и ныряя в глубокие промоины, служебная машина из управления везла капитана Васильева на юг от города. Когда уже смеркалось, она остановилась возле здания отдела НКВД на транспорте на узловой станции Глинск-Загура.

Бессонов сидел в прокуренной комнате оперативного отдела с каким-то лейтенантом, который на разложенной карте объяснял ему схему охраны силами патрулей НКВД путей, стрелок и перегонов.

— Здравия желаю. — Васильев бросил на стул свой характерно звякнувший вещмешок и поставил рядом автомат.

— Ага. — Бессонов выразительно посмотрел на вещмешок. — Ну, ты вовремя. Знакомьтесь: это капитан Васильев, мой напарник из Москвы, а это лейтенант Санько из местных. Мы закончили свои дела, пошли, Алексей, нам тут комнатушку выделили для ночлега с раскладушками и горячим чайником.

Васильев понял, что командир не хочет говорить о делах при лейтенанте. Правильно, свой-не свой, а лишнего знать не положено никому.

Окно жилища, куда их привел Санько, выходило на служебный двор. Посередине комнаты стоял большой стол. Несколько расшатанных стульев сиротливо жались у стены, там же были разложены две вылинявшие немецкие раскладушки с продавленным брезентом. Большой алюминиевый чайник приветливо шумел на керосинке.

Через несколько минут был накрыт стол. Две банки мясных консервов, вскрытые ножом, буханка черного хлеба, душистое сало, соль на газетке, зеленый лук с чьего-то раннего огорода.

Бессонов расплескал из фляжки по мятым, видавшим виды кружкам водку.

— Ну, Леша, давай за победу! Пока наши ребята там на фронте жизни свои не жалеют, гонят фрицев с нашей земли, нам с тобой здесь ох как потрудиться надо. Так потрудиться, чтобы немцам здесь жарче, чем на фронте, было!

— Давай, — кивнул Васильев, поднимая свою кружку. — За победу, за тех наших ребят, что не дожили, пали от предательских пуль и ножей.

Они выпили и смачно захрустели луком, потом принялись за хлеб с салом, попутно поддевая кончиками армейских финок консервированное мясо.

Васильев молчал. Владимир Сергеевич сам знает, когда начать разговор. Бессонов снова взялся за фляжку, плеснул в кружки и решительно завинтил крышку.

— Ну, давай еще по маленькой для прочистки мозгов и чтобы спалось хорошо.

Они закусили. Только когда Васильев заскреб кончиком ножа по днищу пустой банки, Бессонов, наконец, заговорил о деле.

— Давай коротко, что у тебя там за два трупа в Оржеве?

— Судя по всему, два окруженца. Переоделись в гражданское давно, чтобы внимание не привлекать, но при себе и медальоны были, и документы. Женщина их увидела, они ее убили, как свидетеля. Девчонку не заметили, она потом на дорогу выбежала и машину с саперами остановила. Живыми их взять саперы не сумели. Тела и вещи в управлении у криминалистов. Вряд ли у них были связи с местным националистическим подпольем. Я посмотрел карту передвижения их частей за последние месяцы. Они уже дней сорок по нашим тылам топают.

— Ладно, хрен с ними, с окруженцами, — Бессонов поковырял в зубах спичкой и, откинувшись на спинку стула, вытянул уставшие ноги под столом. — Значит, смотри, что у нас здесь делается. Мы прочесали район всеми силами, которые сумел для нас собрать Воротников. Естественно, никакого подполья не обнаружили, пособников не вскрыли. Да я и не особенно надеялся на такой результат. Но нашумели мы там прилично. И это очень хорошо.

— Народ здесь в общении тяжелый, — подтвердил Васильев, вымакивая хлебом из пустой банки мясной жир. — Треть нас ненавидит, как и немцев. Треть боится и нас, и немцев, и националистов. А оставшаяся треть — это люди, которым все равно, какая власть и как она называется. Они при любой власти устроятся или просто забитые до такой степени, что даже не задумываются об этом. День прожили, никто не умер, и слава богу.

— «Западники» — одно слово, — вздохнул Бессонов. — Представляешь, Леш, мы прочесали чуть ли не весь путь, что прошла банда. Их командир нес при себе письмо, которое получил от их подрайонного вожака в Остроге. При себе держал. Значит, не время было отдавать, не дошли еще до места. А вот под Здолбицами в лесном массиве они остановились. По всему, пришло время кого-то ждать. А при себе у них ни взрывчатки, ни агитационной литературы — ничего. Значит, цель перемещения банды — доставка письма «почтальону» и передача его по каналу за линию фронта. А шли целой бандой потому, что письмо важное, охранять его надо было.