Сергей Зверев - Война кончается войной

Через три часа саперы во главе со своим лихим лейтенантом нагнали незнакомцев на лесной поляне. Их и правда оказалось только двое, и они вполне соответствовали описанию, которое дала девочка. Незнакомцы пытались бежать, но, видимо, были очень истощены. На приказ остановиться и бросить оружие, они ответили огнем из «Шмайсеров»…

Васильев на «эмке» Управления Ровенского НКВД выехал сразу, как только сообщили о нападении на местную жительницу севернее Ровно. Бессонов находился в здолбуновских лесах, связи с ним не было, пришлось оставить для него сообщение у дежурного по управлению.

Два десятка километров Васильев с водителем, немолодым сержантом, пролетели за сорок минут. Сержант хорошо знал пригороды и гнал по самой подходящей дороге чрез Грабов. Капитан обратил внимание на железнодорожное полотно, которое им пришлось переезжать, и насчет окруженцев у него сразу же появились сомнения.

— Лейтенант Задорожный, — представился молодой офицер в полевой форме. — Командир первого взвода третьей роты 113-го отдельного инженерно-саперного батальона.

— Показывай, что вы тут навоевали, — пожимая лейтенанту руку, выдохнул Васильев. После того, как он узнал, что оба неизвестных убиты в перестрелке, настроение у него упало окончательно. Никто и никогда за нас нашу работу делать не будет. Так когда-то говорил ему первый его командир во время войны. Армия должна воевать, сражаться с армией врага, а наша работа — ловить диверсантов, шпионов и предателей. И нельзя требовать от армейских выполнения наших правил так же неукоснительно, как соблюдаем их мы. Не их это работа, они привыкли убивать, когда в них стреляют. Через четыре года войны от этого отучить очень сложно, думал Васильев, идя на поляну, где лежали тела. А может, и невозможно.

— Я понимаю, товарищ капитан, что нужно было их взять живыми, — бубнил рядом сконфуженный лейтенант-сапер, — но ведь каждому солдату в прицел не глянешь. Все божились, что стреляли по ногам.

— Ладно тебе, — махнул Васильев рукой. — Спасибо, что хоть сумел организовать преследование, не упустил гадов. Ты и так большое дело сделал. Буду ходатайствовать о награждении.

— Ну, что вы, дело-то обычное… — смутился от удовольствия лейтенант.

— Убери всех с поляны! — сменил тон Васильев, указывая на курящих на месте боя саперов. — Черт, все следы затоптали!

Он не стал сразу подходить к трупам, начал с осмотра поляны и окружающей местности. «Молодцы саперы. Не пехота, не разведка, а воевать научились. Эти двое, кем бы они ни были, попали в засаду, которую им тут грамотно устроили. Сработано на пять баллов. Значит, шли они отсюда, — Васильев присел на корточки на краю поляны, где саперы не успели затоптать след. — Шли уставшие, один точно хромал. Вон, след носком утопает в земле. Бодрый шаг, он больше на пятку. А сапоги на них немецкие. Даже по следу видно. — Капитан направился к телам, осматривая траву вокруг. — Перед смертью эти двое могли что-то важное выронить или выбросить. Ладно, потом прикажу поляну на карачках облазить, каждую травинку осмотреть. А сейчас — тела и личные вещи. Кто они такие? Сами трупы уже ничего не расскажут, устанавливать придется самому».

Так, высокий, рыжий и широкоплечий со шрамом на щеке. Шрам осколочный, рваный, залечен хорошо. Наверняка в госпитале. И не застарелый, прошлогодний, примерно. Автоматы «МП-40», грязные. Значит, или они их нашли, наспех оттерли и взяли с собой, или идут с ними уже много дней и ни разу не чистили. Из стволов — ярко выраженный пороховой запах. Действительно, недавно стреляли. Магазин пустой, а у этого… три патрона осталось. И при себе запасных магазинов не видно, потом проверю».

Васильев взялся за привычное дело. Повернув одного из убитых на спину, он расстегнул на нем рубаху до самого пупка. И первое же, что попалось ему на глаза — немецкий идентификационный медальон, который в обиходе называют «посмертным».

Васильев расстегнул рубаху у второго, медальон был и у него. Немцы-окруженцы, которые пробиваются к своим? Не обязательно. Васильев хорошо знал, что немецкие солдаты и офицеры редко носили медальоны на шее, как это полагалось по уставу. Чаще держали их в левом нагрудном кармане мундира или в портмоне. Хотя, если они сняли форму, то вполне могли повесить медальоны на шею, чтобы не потерять. Логично, надежда, что весть о гибели дойдет до родных, если даже их убьют русские в окружении.

«А не фальшивка ли? Так, жетон размером 5 на 4 сантиметра. Длина каждой из трех просечек примерно 15 миллиметров. Соответствует. Материал — алюминий. Тоже нормально. Шнурок длиной примерно 80 сантиметров продет через два отверстия в верхней части жетона. Стандартно. И есть нижнее отверстие для сбора жетонов. Немецкие похоронные команды так надевают жетоны убитых на проволоку. Так, группа крови, номер воинской части, личный номер».