Сергей Самаров - Просчитать невозможно

– Я вернусь, – твердо говорит Беслан и энергичным шагом скрывается в проходе.

Он работает так энергично, как не работал в первый раз, когда вместе с эмиром Абдулом расчищал проход для Искандера и его людей. Абдул суров и всегда требует полной отдачи от каждого. Но работа на Абдула никогда не бывает такой, которая доставляет удовольствие своим завершением. А здесь завершение работы приближает его к свободе.

Пот мешается с пылью, глаза заливает, но грязными руками даже глаза не протрешь. Беслан промакивает пот рукавом и продолжает работу. О том, чтобы соблюдать тишину, он и не думает. Камни, которые полегче, просто отбрасывает в сторону, не желая относить их. Они с грохотом стукаются, перекатываются. Но и сквозь этот шум он слышит какой-то голос или голоса. Останавливается, прислушивается – не снаружи ли разговор идет? Если снаружи, то следует быть осторожным. Подполковник предупредил, что спецназ МВД работает на уничтожение. И не желает брать пленных. Подстрелят, и весь разговор… После минуты тишины Беслан понимает, что разговор доносится из прохода. Это подполковник с кем-то беседует. Или кто-то подошел, или опять пользуется своим переговорным устройством. Беслан продолжает работу. Еще камень… Еще и еще… Их, кажется, натаскали гораздо больше, чем было в первый раз. Люди Искандера хорошо потрудились перед смертью. Да сколько же их вообще… Да откуда же они натаскали их…

Но он не останавливается. Руки уже все изодрал в кровь, плечи свинцом налились, а он все отваливает и отваливает эти проклятые камни.

Беслан понимает, как он устал, только тогда, когда солнечный луч вдруг вырывается из-под последнего, самого тяжелого валуна, который оттащить одному невозможно, можно только перекатить в сторону. Есть проход! Пока еще не проход, а только окно, но подполковник и не просил делать лаз. А чтобы лаз сделать, надо еще два камня сдвинуть. Это можно и потом сделать…

Что там, снаружи? Голова в узкое окно протискивается, и посмотреть можно, не высовываясь полностью. Он смотрит и видит, как к ельнику спускается с противоположного склона большой отряд федералов. Наверное, не меньше трех взводов. Другие участки не видно, но и этот уже говорит наглядно – подполковник не обманул, и пройти здесь, сбежать – невозможно.

Беслан возвращается к подполковнику. Тот по-прежнему ходит, стараясь тверже ступать на ногу. И уже почти не прихрамывает. Но, подойдя ближе, Беслан даже в полумраке видит, что крови на повязке, наложенной поверх камуфлированных брюк, выступило гораздо больше, чем было раньше.

– Как там, на свежем воздухе? – интересуется подполковник.

– Солдаты…

– Понятно, что не бандиты… Бандитов, кого не перебили, загнали в угол… Сейчас еще и авиация прилетит… Посидим с полчасика, переждем… Потом пойдешь…

Беслан только сейчас замечает, что рюкзаков с деньгами в пещерной комнате нет. Около рта подполковника чернеет пуговица микрофона. Значит, говорил он по связи, и никто сюда не подходил. А рюкзаки, воспользовавшись отсутствием Беслана, перенес в какой-то из проходов, где спрятал… Беслан смотрит на руки Сохно. Руки так же ободраны, как у него самого. И лицо покрыто каменной пылью, севшей на пот… Значит, и камнями рюкзаки завалил…

На секунду вспоминается недавняя сцена, как Абдул с Искандером поступили со свидетелями. Но лицо у подполковника, хотя и грубое, некрасивое, в сравнении с тем же Абдулом, все же светится слегка насмешливыми глазами, и улыбка играет на губах. Нет, не хочется верить, что от собственного спасителя следует ждать подлого выстрела в спину. Даже если этот выстрел и будет направлен в грудь, по сути он будет являться выстрелом в спину. Нет, не хочется верить…

– Что теперь? – спрашивает Беслан.

– Я насчет тебя уже договорился. – Сохно показывает пальцем на микрофон. – Тебя пропустят… Но… Без оружия…

– Мне оружие надо… – Беслан опускает голову.

– Зачем? Наши в тебя стрелять не будут.

– Мне надо… – в голосе слышится упрямство.

– Нет.

– Абдул…

– Что, Абдул?

– Он теперь мой «кровник»… И знает это… Если я его не убью, он убьет меня раньше…

– Серьезное заявление, – соглашается Сохно. – И есть причина, чтобы поломать голову. Я подумаю…

Налет авиации определяется даже в пещере. Мощные вертолетные НУРСы разносят на осколки склон хребта где-то в стороне, но даже здесь, в отдаленной пещерной комнате, содрогаются каменные стены. Если бы не знать, что происходит снаружи, можно подумать, что произошло сильное землетрясение.