Александр Тамоников - Найти и уничтожить

Георгий с сожалением и долей презрения посмотрел на институтского товарища, ответил:

– А на черта она мне, семья эта? Иметь рядом постоянно чем-то недовольную жену, писк детей? Терпеть их не могу! Другое дело – свобода! И за бабами, Женя, я не волочусь, они сами с радостью и совершенно добровольно ныряют ко мне в постель.

– Может, прекратим этот разговор? Посмотрим лазарет, оценишь профессиональным взглядом нашу ЦКБ...

Буров с неохотой согласился, все равно делать было нечего:

– Ну, пойдем глянем на твою санчасть.

Они обошли все помещения здания.

В комнате, смотрящей окнами на лагерь, временно жил сам Полонин, напротив – обиталище Валентины, окна ее комнаты выходили на овраг. Рядом с ее комнатой пустовало третье помещение, где должен был бы жить фельдшер, но тот на третью смену назначен не был. Высокое медицинское начальство пришло к выводу, что лагерю будет достаточно врача с медсестрой.

Все равно сложные заболевания или травмы лечились в местной больнице, там же принимал и стоматолог.

Комната фельдшера пустовала, но была оборудована и кроватью, и столиком со стульями, и шкафом, и даже стареньким телевизором. Окна закрыты стандартными больничными шторами. «Интересно, какой интерьер в комнате девочки, – подумал Монстр, – вот бы взглянуть, наверняка не такой, как здесь». Но проверить свое предположение у Георгия не было никакой возможности.

Полному обходу здания вдвоем помешал посыльный мальчишка, прибежавший сообщить Полонину, что врача срочно вызывает в столовую сам начальник смены.

– Это теперь надолго, Жора, – вздохнул Евгений, – дотошный мужик этот начальник, из бывших военных, привык, блин, в армии строить подчиненных, ту же практику и здесь пытается применить. Ты вот что, хочешь, побудь здесь, а то пройдись по лагерю или по лесу вокруг. Особенно красиво на спуске к реке. А я пошел. Не дождешься, не обижусь, видишь, как получилось, а этот отставник меня не менее чем часа на три задержит, но на день рождения жду непременно, ты понял, Жора?

– Понял! Но я на твоем месте послал бы этого начальника на хер, и все дела. Чем он может навредить тебе? Ничем! Сейчас не советские времена с их профсоюзами, парткомами и активом общественности.

Полонин проговорил:

– Не все так просто, как ты представляешь, но это отдельный разговор, тебе совершенно ненужный! Отдыхай, Жора, а я пошел. Черт бы побрал этого самодура, сдался я ему, и именно сегодня! Но ничего не поделаешь, служба! Пока, Жорик!

Георгий придержал Полонина:

– Подожди, Жень, а как же лазарет?

– Будешь уходить, просто захлопни дверь. Валя придет – откроет. Она надолго из лагеря не уходит!

– Да? – задумчиво спросил Георгий. – Что ж, это совсем неплохо...

– Ты о чем?

– О личном! Ну что встал? Беги, начальство заставлять ждать не рекомендуется!

Полонин ушел, Георгий, выйдя на улицу, закурил.

Ему не давала покоя мысль о медицинской сестре. Вот бы кого подмять под себя. Но для того, чтобы уломать недотрогу, нужно время, а следовательно, необходимо жить здесь, что было невозможно. Хотя проститутка Светка внешне ничем не хуже сестрички, но та – жертва с уже решенной им участью, а эта... эта... совсем другое дело.

Буров закрыл дверь лазарета, обошел здание. Остановился возле заболоченного оврага, посмотрел на тыльную сторону здания, подошел к крайнему окну одной из больничных палат, оно было открыто! Вернее, закрыто, но не заперто на задвижки. Георгий задумался. Затем посмотрел на овраг. Перед ним раскинулось почти круглое, заросшее высокой травой пространство диаметром метров в сорок. По кромке оврага и проходил забор лагеря. Но пройти к нему было можно, взяв немного правее. Там – поляна, правда, тоже заросшая, но уже кустарником. Но почва, судя по растительности, твердая!

Забор представлял собой препятствие разве что для детей начальных классов.

Для более взрослых людей перемахнуть через него не составляло никакого труда. За ограждением – пустырь, больше похожий на поселковую свалку, далее котельная, за ней густая полоса тополей, и уже за посадкой ряд небольших одноэтажных домов барачного типа.

Почти рядом, за забором, грунтовка. Это, наверное, та дорога, что отходит от стоянки перед пропускным пунктом в лагерь, где он оставил машину, и вела эта полевка, скорее всего, вокруг лагеря, к старице. Предположение позже можно будет проверить. Зачем? На это у Георгия ответа не было, но что-то внутри, может, чутье зверя, подсказывало, что подобное знание местности лишним не будет.