Александр Тамоников - Найти и уничтожить

Как бы то ни было, сейчас ему следовало ухать отсюда и созвониться со Светланой, сегодня она должна быть свободна от работы в «Лакомке», она и снимет его напряжение на время. Да, попробовать провести с проституткой время в условиях, когда она не зависит от фирмы, и в результате решить, как и где назначить еще одну, уже последнюю для путаны встречу! А эту недотрогу оставить на потом. Никуда она не денется от Монстра.

Он вернулся в приемный покой лишь для того, чтобы сказать:

– Валя, мне очень приятно было познакомиться с вами, увидеть своего товарища, вообще побывать здесь, но, как это ни прискорбно, дольше находиться в вашем райском уголке я не могу. Я должен быть в городе!

Георгий еще тешил себя надеждой, что эта явно голодная недотрога предложит ему остаться или хотя бы выразит сожалению по поводу его отъезда, но Валя ничего подобного не сделала, лишь спросила:

– Евгению Сергеевичу что-нибудь передать?

Это взбесило Георгия, но он сумел скрыть эмоции:

– Нет, Валюш. Скоро, надеюсь, вновь встретимся, на дне рождения нашего дорогого врача. Не обещаю, что буду непременно, но постараюсь!

И опять холод со стороны девушки.

Могла же, сука, хотя бы сказать, мол, приезжайте непременно, мы будем рады вам! Нет, уткнулась в свою тетрадь, только шире расставив ноги и проговорив:

– Тогда до свидания, Георгий!

– До встречи... Валюша!

Крайне раздраженный, Георгий вышел из лазарета.

Постоял, покурив возле урны, в надежде увидеть сокурсника, ничего подобного. Евгений не появился.

Буров выругался про себя и пошел к стоянке. От хорошего настроения, которое сопровождало его с утра, не осталось и следа.

За его уходом проследили глаза человека без возраста. Он отметил, что «семерка» гостя поехала не в город, по шоссе, а, выйдя на грунтовку, двинулась по ней мимо лагеря, спускаясь к старице.

Бомж достал грязную тряпицу, в которую были завернуты инсулиновый, заправленный темной жидкостью, шприц и жгут. С этими принадлежностями наркомана он нырнул в свои заросли. А через час в его шалаш пришла очень полная женщина с усталым лицом. Она принесла с собой в судках обед, спросила у сморщенного человека без возраста:

– Как ты, Борис?

– Лучше всех! – недовольно ответил наркоман.

Женщина поняла его состояние:

– Опять укололся? – укоризненно спросила она.

Борис огрызнулся:

– Тебе до этого какое дело?

– Ох, господи, – тяжело вздохнула женщина, – ну за что ты наградил меня таким братцем? За какие такие грехи?

Бомж ответил агрессивно:

– А кто просил тебя заботиться обо мне? Я не инвалид, и сам могу себя прокормить. Если на кайф деньги есть, неужели, думаешь, твоей параши из столовой купить не смог бы?

– Ну так и иди в город! С глаз долой, неблагодарная скотина! Не тревожь душу! Не буду я знать о тебе ничего, мне и легче станет. Мне и мужу! Он еще не знает, что ты тут рядом пристанище устроил, а то разогнал бы в два счета!

Борис оскалился. Наркотик усилил его агрессивность.

– Разогнал бы, говоришь? А как насчет пики меж ребер, а? Ты не подумала, что запросто можешь остаться вдовой. Мне, Зойка, завалить твоего хорька, как два пальца... Помни это, ставь парашу на ящик и дергай в свою столовую. Не хера тут тебе рисоваться!

Полная, несимпатичная и несчастная женщина вновь как-то обреченно вздохнула, поставила прибор с пищей на ящик, служивший брату и столом, и стулом, и подголовником для сна, выложила хлеб, молча вышла из осоки, осмотрелась.

Судя по всему, никто ее прихода сюда и сегодня не заметил.

Обойдя лазарет, она пошла на место работы, про себя кляня и одновременно жалея брата. А виной такой жизни – наркота, будь она трижды проклята! Героин и в тюрьму Борьку привел, ну а после зоны вообще опустил ниже некуда! Хотя это было и грешно, и страшно, но Зоя искренне желала своему родному старшему брату, который когда-то, в далеком детстве, катал ее на санках по первому снегу, любил и всегда защищал сестру, скорой смерти!

Георгий же на машине по грунтовке спустился к пересечению с такой же полевой дорогой, идущей вдоль склона к реке. Недолго думая, он решил повернуть направо. И через пять минут грунтовка вывела его вверх на асфальт, дорожный указатель, стоявший на выезде, подсказывал, что отсюда можно попасть и в город, и к деревне Тарасовка, что раскинулась в глуши начинающейся Мещеры.

Мужчина развернул «семерку», вернулся по грунтовке туда, где вышел на нее при спуске от лагеря, поехал прямо. Дорога скоро пошла вверх и вывела Георгия к железнодорожной станции. Он через поселок вышел на трассу до Тарасовки, проехал туда, где ранее развернулся.