Александр Тамоников - Обет на крови

– Хорошо!

– Это не все! Мне пора выходить, а по ходу вызывать Гусара с Шариповым несподручно. Сделай это за меня, а? Скажи, что я начал выдвижение в лес!

Дробышев вновь однотонно повторил:

– Хорошо!

– Все тогда! Я начал!

– Попутного тебе, Влас!

– Спасибо. Ты так же любезен, как и наш командир!

Отключив рацию, Власенко спустился в низину. Несмотря на звездное небо, сегодня было темно. Особенно в низине. Пришлось прапорщику надевать на голову ПНВ (прибор ночного видения). Сразу же все вокруг преобразовалось в светло-зеленый свет. Это не совсем обычное и немного неприятное ощущение даже для людей опытных, часто прибегающих к услугам ПНВ, но дорогу перед собой и местность вокруг Власенко видел неплохо. А это главное. Он прошел через низину до моста. Оттуда оглядел контур оврага, где за одним из кустов притаился пулеметчик группы. Дробышева не увидел, но чувствовал, что тот внимательно следит за перемещением своего сослуживца. Перейдя ручей под мостом, осмотрел бетонные опоры, так, на всякий случай. Отойдя от русла, вышел в кусты начинающегося подъема. Спустя двадцать минут вышел к позиции прапорщика Гусарова. Тот ожидал появления Власенко. Снайперы встретились на позиции наблюдения:

– Привет, Гусар! Кукуешь тут в одиночестве?

– Кукую, а тебя, смотрю, Гончар решил погонять?

Власенко фыркнул:

– Какие гонки, Андрюша? Разведка!

– А?! Ну конечно!

– Ты с Баскаком насчет меня связывался?

– Нет!

– Так свяжись, скажи, пусть встречает!

– А сам что?

– А сам я покурю пока. Тебе один черт не хрена делать, а мне еще «зеленку» чистить! Давай, давай, работай!

Власенко прикурил сигарету, наклонившись к самой траве, пуская дым по земле. Гусаров переговорил с капитаном Шариповым. Затушив окурок и положив его в карман, Влас спросил:

– Ну что, порядок?

– Порядок! Баскак с Корнетом ждут тебя!

– Отлично! И куда мне теперь идти? Что-то я никакой дороги, входящей в лес, не наблюдаю?

– Смотри левее, колею от забора усадьбы Камалова видишь?

– Ну?

– Так это и есть дорога. По ней прямо на Баскака или Корнета и выйдешь!

– Ясно! Ты тут смотри, если что, прикрой меня всей мощью своего оружия!

– Прикрою, иди с богом, не сношай мозги!

– Вот мать вашу, какие все деловые стали! Слова никому не скажи! А не пошел бы ты, Гусар, на три веселых буквы?

Гусаров улыбнулся, ответив:

– С удовольствием ушел бы и дальше, но... сам понимаешь, не могу. Работа!

– Заработался!

И проворчав еще что-то, Власенко приступил к спуску. На развилке его встретил Шарипов.

– Что, Влас, командир последнее время неровно к тебе дышит?

– Что я, баба, чтобы ко мне неровно дышать?

– Не обижайся, Петь, я в смысле того, что он стал чаще других использовать тебя.

На что прапорщик резонно заметил:

– Значит, доверяет больше других! Но это все ерунда, переживем. Главное, с 25-го числа у меня отпуск. Свалю куда-нибудь в Сибирь, на Енисей, скроюсь подальше от глаз людских с какой-нибудь красоткой и поживу дикарем, как Робинзон Крузо. И от Гончарова отдохну. Считай, три месяца видеться не будем.

– С чего ты это взял?

– Как с чего? Сначала я свалю в отпуск на полтора месяца, потом он! Вот и выходит три месяца.

– А вот с этим, Влас, ты не угадал!

Прапорщик подозрительно посмотрел на капитана, спросив:

– Что значит, не угадал?

Заместитель командира штурмовой группы охотно объяснил:

– То, что и Гончаров с двадцать пятого июня уходит в отпуск. Но это зависит от того, как сработаем со Змееловом.

Власенко удивился:

– Да ты что, Баскак? В натуре, что ли, и майор на двадцать пятое запланировал в отпуск?

– В натуре, Петя!

Прапорщик сплюнул на траву:

– Ну, не е... твою мать, а? И тут облом! Что за жизнь?

– Ничего, все устаканится. А почему ты решил в глушь сибирскую забиться? Поехал бы в санаторий, как положено!

– Нет уж! От войны хочу отдохнуть. И от людей! Ото всего, кроме рыбалки, водки и необузданного секса.

– А если красавица, не выдержав твоих потребностей в плане интима, убежит от тебя?

– Куда ж она из тайги сбежит? А вообще-то, я лучше к родным подался бы, да вот неудача, нет у меня этих родных, детдомовский я. Но ладно, капитан, хорош бакланить, и так время темного остается немного, а сколько мне шлепать по лесу, одному господу богу известно.

Он указал на дорогу, отходящую от той, по которой прапорщик вышел на капитана:

– Эта, что ли, тропа?

Шарипов подтвердил:

– Она самая.

– Сам-то ходил по ней?