Андрей Таманцев - Рука Москвы

— Я знаком с ним еще с советских времен.

— Второй участник разговора — генерал-лейтенант Йоханнес Кейт, командующий Силами обороны Эстонии, — продолжал Нифонтов. — Третий — Юрген Янсен, оргсекретарь и член политсовета Национально-патриотического союза. Формально второй человек в союзе, а по влиянию первый. Самый перспективный деятель у национал-патриотов. И самый амбициозный.

— Заметьте, генерал: я даже не спрашиваю, каким образом вы получили эту запись, — с усмешкой проговорил Олег Иванович, желая этой бесхитростной шуткой разрядить какое-то странное напряжение этого разговора.

Но Нифонтов не отозвался на шутку.

— Ее прислал руководитель эстонской резидентуры ФСБ.

Олег Иванович нажал клавишу «Page Down».

«ВАЙНО. А теперь к делу. Да, вы все правильно поняли, генерал. Главная карта в нашей игре — Альфонс Ребане. Но не менее важен и его внук — Томас Ребане. Как вы знаете, парламент принял закон о возвращении имущества прежним собственникам. Это особняки, заводы. Но главное — земля. И вот представьте, что объявляется собственник на землю, на которой построены дома российских военных пенсионеров. Да, эти дома построены при советской власти и квартиры в них приватизированы. Но стоят-то они на чужой земле. И собственник вправе потребовать выкуп за свою землю. Или назначить арендную плату. По своему усмотрению. Эта плата может быть очень высокой. И она будет очень высокой. Реакция?

КЕЙТ. Это очень сильные дрожжи. Насколько я понимаю, речь идет не только о военных пенсионерах. Целые кварталы с преобладающим русскоязычным населением могут оказаться на чужой земле. Страсти будут накалены до предела.

ВАЙНО. И в этот момент правительство недвусмысленно — актом торжественного перезахоронения штандартенфюрера СС — заявляет, что отныне героями Эстонии будут патриоты, сражавшиеся с советскими оккупантами. По терминологии русских националистов — фашисты. Получим мы нужный эффект?

КЕЙТ. Думаю, да. Особенно если русские экстремисты решатся на провокации.

ЯНСЕН. Обязательно решатся. В этом мы им поможем.

ВАЙНО. Есть и еще один очень важный момент. Чрезвычайно важный. Представьте на секунду, генерал, что владельцем земли, на которой стоят жилые кварталы с русскими, окажется штандартенфюрер СС Альфонс Ребане. Верней — его законный наследник. Его внук Томас Ребане.

КЕЙТ. Есть сведения о том, что Альфонс Ребане был крупным землевладельцем?

ВАЙНО. Есть.

КЕЙТ. И есть документы, которые это подтверждают?

ЯНСЕН. Они всплывут. Мы получим их в самое ближайшее время.

ВАЙНО. Как вам нравится, генерал, такой поворот сюжета?

КЕЙТ. Это бомба. Это настоящая политическая бомба огромной разрушительной силы…»

— Теперь вы поняли, что это такое? — спросил Нифонтов, глядя на монитор из-за спины куратора.

— Заговор. Эти документы на право собственности — они всплыли?

— Да.

— Каким образом?

— Они оказались у одного старого гэбиста. Как они попали к нему, неизвестно. Возможно, нашел после войны, когда разбирали архивы, и сохранил. Он предложил Томасу Ребане купить их. За пятьдесят тысяч долларов. Тот купил.

— Что они собой представляют?

— Семьдесят шесть купчих. Вся собственность приобретена незадолго до установления в Эстонии советской власти. Все зажиточные люди поспешно уезжали, распродавали недвижимость по бросовым ценам. Ребане скупал. Сейчас его наследство оценивается в сумму от тридцати до пятидесяти миллионов долларов. Возможно — больше. Это зависит от конъюнктуры. На его земле действительно построены целые микрорайоны с преобладанием русскоязычного населения. Не только в Таллине, но и в других городах.

— А ведь это, генерал, и в самом деле бомба, — оценил куратор.

— И очень мощная.

— Кто такой этот Томас Ребане?

— Студент-недоучка. Тридцать три года. Метр восемьдесят, худой, блондин. Кличка Фитиль. В прошлом — мелкий фарцовщик и ломщик чеков. В советские времена отсидел шесть месяцев за мошенничество. В ноябре девяностого года попался в Ленинграде за те же дела — обувал финнов. Получил бы года три, но тут Эстония вышла из состава СССР, дело закрыли, а его выслали на родину.

— В статье обозревателя «Рейтер» сказано, что он художник, — вспомнил Олег Иванович.

Нифонтов усмехнулся.

— Художник-абстракционист. Почувствуйте разницу. Для него это всего лишь способ кадрить богатых иностранных туристок. Что еще? Пьяница, бабник. Но по отзывам — малый вполне безобидный. И даже не лишенный обаяния. Скромное обаяние раздолбая.