Андрей Таманцев - Рука Москвы

— Да, я лютеранин. Почему вы об этом спрашиваете?

— Вам проще. Вы верите в высшее возмездие. Мы тоже верим. Но не очень. Мы не до концы убеждены в существовании ада. В рай-то мы верим, без рая на том свете нельзя. А вот в ад как-то не очень верится. Иногда возникает такое ощущение, что ад располагается не на том свете, а на этом. Да и в самом деле. Зачем тратить небесное пространство на ад, когда люди прекрасно научились устраивать его на земле? Согласитесь, господин генерал, в этом рассуждении есть резон.

По реакции генерала я не понял, согласен он со мной или не согласен. И потому пояснил:

— По глубокому моему убеждению, господин Янсен непременно должен был попасть в ад. Он это заслужил. Я надеюсь, господин генерал, в этом-то вы со мной согласны?

В этом он был со мной согласен.

— Возможно, наши представления об аде несколько упрощенные, — продолжил я свою мысль. — Я, например, считаю, что таких грешников, как господин Янсен, там варят в смоле. Мой друг Семен Злотников убежден, что в сере. А мой друг Олег Мухин придерживается той точки зрения, что их варят в кипящем говне. Ничего такого у нас под рукой не было. Поэтому пришлось ограничиться простым кипятком.

— Кто вы такой, господин Пастухов? — спросил Кейт. — Кто вы такие — вы и ваши друзья?

— Мы? Мы псы Господни, господин генерал. Во всяком случае, мне очень хочется в это верить. Мы ответим за свои дела. Но за то, что вы делаете в Эстонии, будете отвечать вы.

— Почему он так со мной разговаривает? — обратился Кейт к Голубкову.

— Не обращайте внимания. Он перенервничал. Когда он увидел, что сделали с его другом, который сидел в подвале, он сильно перенервничал. И я его понимаю.

— Что сделали с его другом?

— Его пытали. Добивались признания, что он выполняет задание российских спецслужб. Только не спрашивайте, генерал Кейт, как его пытали. Не нужно об этом спрашивать.

— Я этого не знал. Даю слово офицера. Я ничего об этом не знал!

— Теперь я в этом не сомневаюсь, — заверил Голубков. — Мне осталось сообщить вам немногое. Но, может быть, для вас это самое важное. И для нас тоже. Известно ли вам, генерал, что учения российских вооруженных сил «Запад-99», запланированные на июль, перенесены на середину марта?

— Нет, этого я не знал. Они действительно перенесены?

— Да. И в штаб-квартире НАТО в Брюсселе об этом уже знают. Благодаря странной утечке информации из нашего Генштаба. И последнее. Знаете ли вы, что в программу учений введен новый элемент: нанесение условного ракетно-ядерного удара?

— Этого я тоже не знал.

— Теперь знаете. Вы понимаете, что это значит?

Генерал Кейт не ответил. Но вроде бы понимал. Мне казалось, что понимает. Но Голубков хотел быть уверен, что это понимание полное.

— Это знак, — пояснил он. — Знак Москвы Брюсселю: не лезьте в наши дела, а мы не будем лезть в ваши. Мы не мешаем вам в Косово, вы не мешаете нам в Прибалтике. А если попытаетесь помешать… Чем отличается условный ракетно-ядерный удар от безусловного? Немногим.

Голубков наклонился к камину и поднес к огню руки.

— Кажется, я начинаю понемногу согреваться, — сообщил он. — Сейчас бы к тебе в Затопино в баньку, а?

— Не худо бы, — согласился я.

— Какая, интересно, дома погода? Не слышал?

— Понятия не имею. Последний раз телевизор я смотрел в Германии.

— Генерал Голубков, мне не вполне ясна ваша роль, — прервал наш домашний разговор Кейт. — Мне было бы легче принять решение, если бы я ее понимал.

— Все очень просто, — ответил Голубков. — Вы видите во мне представителя российского государства. А я сейчас представляю не государство. Я представляю Россию, генерал Кейт. Это разные понятия. Они не всегда совпадают. Сейчас как раз тот случай, когда они не совпадают.

Я решил, что для нашего законопослушного эстонского собеседника это объяснение слишком сложное. И объяснил просто:

— Мы хотим, господин генерал, чтобы русских в Эстонии уважали, а не боялись.

Согрев руки, Голубков повернулся к огню спиной и немного подумал, как бы решая, следует ли высказать посетившую его мысль, или лучше оставить ее при себе. И решил высказать.

И высказал:

— Хочу сообщить вам, генерал, еще кое-что. По сравнению с тем, о чем мы говорили, это мелочь. Но вы, пожалуй, должны это знать. Завтра на Метсакальмисту вы будете хоронить не останки вашего национального героя. Вы будете хоронить кучку старых конских костей.

Реакция командующего Силами обороны Эстонии на рассказ Голубкова о том, что лежит в гробу, была неожиданно бурной. Как это часто бывает, эта информация, ничтожная по своему значению с тем, что он узнал, добила его.