Андрей Таманцев - Пятеро против всех

— Оно и видно. Дальше!

— А дальше он стрелять из пулеметов начал. А другой, который у них главный, отобрал у рядового Лямина автомат и ушел в «зеленку».

— Рядовой Лямин, вам известно, что ваше личное оружие вы не имеете права выпускать из рук?

— Знаю, — вздохнул солдат. — Так он мне его вернул. — Рядовой поправил ремень автомата на плече.

— Вернул он ему! Под трибунал у меня все трое пойдете! — снова закричал подполковник. — Дальше что было?

— Ну вот, который главный, убежал в «зеленку». Прямо под обстрелом. Здорово он так все это делает!

— Без комментариев, сержант!

— Ну вот, а минуты через три вернулся и говорит своим: «Отличный крупный план я в лесу надыбал, пойдемте поснимаем!»

— Так прямо и сказал — поснимаем?

— Так прямо и сказал, — кивнул сержант. — А колонна уже двинулась. А они все четверо сразу в нижний задний люк сиганули и в «зеленке» скрылись. Мы даже глазом моргнуть не успели.

— Что значит — не успели? Кто командир машины?

— Я.

— Вы как командир обязаны были отвечать за безопасность всех, кто находится в бронетранспортере, в том числе и тележурналистов. Или вы об этом впервые слышите?

— Почему? Не впервые, — произнес сержант и опустил голову. — Должен.

— Почему сразу не доложили, что журналисты в «зеленку» ушли?

— Растерялся я немного. По рации все время приказы… Я вообще-то доложил.

— Доложили — через пять минут! На сколько можно удалиться от колонны за пять минут?

— На полкилометра.

— Минимум на пятьсот метров, сержант, минимум! А если бегом — больше чем на километр. Вот поэтому прочесывание никаких результатов и не дало! Ясно вам?

— Так точно!

— Приедем в часть, будем разбираться. Но гауптвахта на неделю вам точно обеспечена! К машине!

Экипаж торопливо полез в бронетранспортер, а Назаров с начальником штаба двинулись вдоль колонны к головной машине.

— Что думаешь? — спросил подполковник.

— А что тут думать? — сказал начальник штаба. — Умыкнули их чечены всех четверых, да и все! Видишь, как с журналистами-то связываться? Себе дороже.

— Идиоты, они, что ли — под пули ради съемки лезть? Армейские будни, говорит, снимать будем. В первом же сопровождении, мать их так!..

— Да нет, не похожи они на идиотов. Судя по рассказу сержанта, под обстрелом профессионально действовали. Видать, приходилось раньше воевать. — Начальник штаба отер платком вспотевший лоб.

— Ну не знаю. Типичные журналюги. Фээсбэшников теперь в полк понаедет! Следствие, то да се. Забот не оберешься! И командир, как назло, в командировке!

— Ничего, Борисыч, прорвемся! — подбодрил Назарова майор. — Слушай, а вдруг они специально свалили?

— Как это — специально? — нахмурился Назаров.

— А вот так! Что, если поездка в Чечню им для того нужна была, чтобы на сторону «чехов» перейти.

— Да ну, брось, нормальные мужики — журналисты! Я с ними водку пил.

— Конечно, нормальные, как Бабицкий какой-нибудь. Будут с «чехами» по горам лазать, материал сенсационный снимать. Представляешь, с той стороны? Потом его каким-нибудь западным телекомпаниям продадут. Десятки тысячи долларов на этом заработают. Сам говоришь — журналюги. Они же за жареный матерьяльчик мать родную продадут!

— Думаешь? — с сомнением сказал подполковник.

— Теперь почти уверен. Надо немедленно фээсбэшникам о ЧП доложить. Фамилии-то хоть помнишь их?

— Помню. Главного у них Пастуховым зовут.

— Сергей Пастухов? — уточнил начальник штаба.

— Да, а что?

— Да ничего! Знал я одного Сергея Пастухова. Он в первую чеченскую в спецназе капитаном воевал. Такие операции со своими головорезами проворачивал — командующий только диву давался! А потом повздорил с каким-то генералом. Его и уволили из армии за несоответствие! И его уволили, и всю его банду. Спецназ потом по ним еще год вздыхал — больше таких орлов не найти! Этот Пастухов, помнится, упрямый очень, всегда на своем стоит. Ну вот что-то и вышло. Темная история…

— Да ну, какой этот спецназовец! Однофамилец, наверное. Мало ли Пастуховых по свету ходит!

— Может, и однофамилец, — кивнул майор.

Док пришел в себя и понял, что Адриано тащит его на себе через орешник. Спина итальянца была мокрой от пота, дыхание хриплым и тяжелым. Док прислушался к ране — нога болела не так сильно, как раньше.

— Устал — отдохни, — шепотом посоветовал он итальянцу.

— О, живой! Санта Мария! — Бернарди слабо улыбнулся и аккуратно опустил Дока на траву. — Отдыхать много — нет! Нельзя! «Чехи»! — Он ткнул указательным пальцем в зелень кустарника. — Собака, старик.