Тимофей Костин - Несчастный рейс 1313 (СИ)

— То есть, он коварно подкрадывался ко мне, стоило сомкнуть глаза! Я так и знала!

Иван, получив, наконец, объективное подтверждение своей невиновности, незаметно перевел дух. На лице отразилось облегчение — видимо, сам он не был настолько уверен в своей моральной стойкости.

— Прислонились… — он помотал головой и добавил: — Вот ехидновская дочь, чуть до инфаркта не довела.

— Оно и видно, по вашей-то довольной круглой роже, как вы исстрадались! — Кейко чуть не разревелась. — Я уже с девичьей честью проститься успела!

— Простилась она, видали!.. — прищурился русский и в его тоне прозвучали мстительные нотки. — Но ты не переживай, еще не одну ночку проведешь в моих жарких объятиях.

— Убейте сразу, — могильным голосом произнесла Маэми. — Я лучше на… на пальме ночевать буду!

— Прежде чем ночевать, надо ножками поработать, — решительно заявил русский. Видимо, ему надоело нытье. — До Лаоса километров двести, не меньше, и все они наши. Через пять минут выдвигаемся.

— Уже?! — чуть не грохнулась в обморок Кейко. Амико же лишь кивнула и протянула русскому подобранный автомат.

— Уже, — Иван кивнул, принимая оружие, и, критически осмотрев спутниц, вдруг сказал: — Ну-ка, покажите ноги.

— Я так и знала, проклятый эротоман… — завела свою волынку Кейко, но Акеми все поняла и прервала подругу.

Смущенные девицы встали перед ним, демонстрируя находившиеся в довольно плачевном состоянии легкие туфли без каблуков, позволившие не переломать ноги при ночном переходе, но обещавшие жутко натереть ноги в дальнейшем.

Опустившись на колени и внимательно осмотрев длинные, стройные, и, надо признать, крайне привлекательные ножки тридцать второго размера, Иван запустил руку в ранец и вытащил оттуда две свернутые тряпицы.

— Девушки, познакомьтесь, это портянки. Портянки, познакомьтесь, это обычные японские школьницы. До сих пор вам не довелось быть вместе… но сейчас мы это исправим. Ну-ка, присядьте.

Иван ловко располосовал ножом каждую из изрядных тряпиц напополам, недрогнувшей рукой поставил себе на колени ножку Амико, стянул туфлю и принялся умело мотать толстую и грубоватую ткань. Ступни он обернул всего разок, чтобы налезли туфли, зато выше изобразил нечто вроде гетр. Композицию завершили несколько перекрещивающихся витков тонкой капроновой стропы, появившийся откуда-то из кармана. Обмотка получилась невысокой — едва выше щиколотки, но соразмерной, и как ни странно, выглядела вполне эстетичной, с легким налетом античности.

— Спасибо старшине. Носки носками, говорит, а портянки в сидор ложи. Так, теперь ты, вредная Кейко-тян.

— Ну вот, дальше он наденет на нас паранджу и будет забивать камнями, если снимем… Э, или это не русские так делают? — сердито ворчала Кейко. — И ничего я не вредная, я социально чувствительная!

— На тебя паранджу было бы очень правильно надеть, — пробурчал Иван, аккуратно наматывая портянку ей на ногу. — Или кляп вставить. Или нашлепать. Или… ладно, помолчу.

— Убегу от вас в джунгли, хентай-сан, — пообещала девушка. — Мучайтесь потом совестью, разыскивая мой обглоданный труп. Если у вас она есть.

Хентай-сан лишь вздохнул, завязал последний узелок, посмотрел, как девушки с трудом натягивают туфли, и забросил за спину свой ранец.

— Ладно, двинулись. Я впереди в двадцати метрах, в качестве головной походной заставы. Старайтесь не отстать, но и на пятки не наступайте. Мало ли что. Я слышал, тут некоторые затейники любят минировать тропки к своим любимым опиумным делянкам. В голос не болтать, переговариваться шепотом. Не шуметь, веток не качать, спотыкаться и падать физиономией в грязь молча и с достоинством. Все ясно?

— Дышать можно? — буркнула Кейко. Амико же лишь кивнула и добавила:

— Мы постараемся не быть слишком большой обузой.

— Своя ноша не тянет, — не слишком понятно отозвался Иван и, не теряя больше времени, нырнул в заросли.

Солнце стояло еще высоко, поэтому поначалу идти было намного проще, чем вчера, в потемках. Покрывающие склоны молодых гор джунгли оказались суше, чем обычный тропический лес, но и здесь в глаза бросалось невероятное разнообразие и изобилие растительной жизни.

Девушки замотанными ногами ступали по, казалось, живой и шевелящейся земле, семенили за русским, прокладывавшим путь. Амико, следовавшая указаниям Ивана, все же находила время и желание оглядываться по сторонам. Кейко же угрюмо смотрела себе под ноги и чуть слышно пыхтела.