Юлия Латынина - Не время для славы

Он не хотел слышать, что происходит в республике.

Обыкновенно он уезжал на работу в семь утра и возвращался поздно ночью. Он избегал ресторанов, соболезнований, неторопливых кавказских встреч за дружеским застольем, – встреч, на которых рождаются и тут же умирают сотни хвастливых предложений и проектов, на которых завязываются нужные и ненужные связи, на которых почти невозможно поговорить по делу, зато можно завести друга, который заверит тебя в своей вечной преданности и предаст тебя при первой выгоде, справедливо полагая, что и сам ты сделал бы то же самое.

Совещания, которые проводил Кирилл, продолжались не больше получаса, и если человек приходил на них без четкого доклада, его увольняли.

Они купили дом в Чираге, – большой, удобный, хороший, за настоящие деньги, Кирилл сам настоял, чтобы все было без посредников, и Диана хлопотала дома с утра до вечера. Диана всегда накрывала на стол и никогда за него не садилась при гостях, и когда в доме внезапно появлялся Джамал со свитой, он одобрительно кивал при виде ее платка и низко склоненной головы.

Мальчики – Саид-Эмин и Хас-Магомед, – уехали в Англию, в частную школу, а Алихан остался в Торби-кале.

Он был совершенно здоров после курса лечения в Германии, подрос на хорошей пище и очень сильно возмужал, но врачи предупредили Кирилла, что вероятность рецидива составляет не менее семидесяти процентов. Мальчик ходил под приостановленным смертным приговором, и Кирилл это знал, и Алихан это знал тоже.

Он учился в школе, в девятом классе, а после школы приезжал на стройку и вечером вез Кирилла домой. Вскоре он стал Кириллу необходим. Он был для него помощником, телохранителем, шофером и сыном.

Кириллу было тридцать восемь, Алихану – пятнадцать, если бы Кирилл женился тогда же, когда его кавказские друзья, у Кирилла был бы сын такого же возраста, и Кирилл гордился Алиханом. По правде говоря, и было чему гордиться. Мальчик не пил, не курил, держался почтительно со старшими, дотошно вникал во всякую инженерную вещь, и отстаивал интересы компании с тем же холодным фанатизмом, с каким он мог бы прятаться в скалах, высматривая в прорезь прицела федеральный БТР. Порой Водров не мог бы построить рабочих, как строил их пятнадцатилетний пацан.

Алихан теперь учился в одном классе с первенцем Джамалудина; там же учился средний сын Заура. Дети подружились, а на одном из школьных вечеров все только и говорили о том, как красиво танцевали лезгинку в кругу Алихан и Айгюль, младшая дочка покойного президента.

Но самое удивительное было то, что Алихан сошелся с Хагеном. То ли это был молчаливый приказ Джамала, то ли мальчик простил своим палачам, а только они были не разлей вода. Хаген возился с ним и учил стрелять, и они часто пропадали на тренировочной базе, Хаген, Алихан, молодые Кемировы и маленький волчонок Амирхан – девятилетний сын Джамала от Мадины. Мальчик был совершенно помешан на оружии. Ходили даже слухи, что Джамалудин брал его на спецоперации.

Иногда Кирилл улетал в командировки. Они были недолгими, день, два, и Диана никогда не летала с ним, но Алихан летал. После переговоров Кирилл обычно старался показать Алихану город; они видели Прагу и Рим, Дубай и Сингапур, Тель-Авив и Вашингтон. В Австрии после встреч Кирилл выделил целый день, но поехали они не в Вену, а в небольшую деревеньку, в которой жили чеченские эмигранты. Их приняли очень хорошо, и Кирилл имел тихую отдельную беседу с главой общины.

Кирилл выписал чек от имени Navalis Avaria – два миллиона долларов в рамках благотворительности. Еще Кирилл предложил всем жителям села сдать образцы в банк крови.

– Сейчас, если вайнахский ребенок заболеет лейкемией, и химиотерапия ему не поможет, он обречен, – сказал Кирилл. – Если так много детей умерло от бомб и мин, мы должны сделать все, чтобы те, кто выжил, не умерли от страшной болезни.

Община сдала кровь, но ни один образец не совпадал с тем, что требовалось Алихану.

Кирилл Водров знал, что происходит в республике.

Он знал это из неоконченных фраз и случайных встреч, из портретов Джамалудина, которые висели повсюду (один, в полтора аршина, висел у него самого в кабинете), и из изображений Джамалудина на майках охранников завода. Он это знал из двух глав районов, которые внезапно уволились с должности, а на вопрос Кирилла, почему, побледнели и стали уверять, что у них все хорошо, а их отношения с Джамалудином – просто прекрасные. Из записей, которые пересылали с мобильного на мобильный, и из того жутковатого трепета, который охватывал всех домашних, и самого Кирилла, когда хохочущий, веселый Джамалудин внезапно заезжал во двор.