Юлия Латынина - Не время для славы

Несмотря на новое назначение, Дауд был мрачен и недоволен, и по обеим крыльям его носа легли две глубокие морщины, а плечи под кожаной тонкой курткой резко ссутулились. Вот они поговорили о том, о сем, и Дауд начал ругать новую власть.

– Это очень нехорошие люди, Сапарчи и особенно китайчонок, – сказал Дауд, – он взял с меня полмиллиона долларов за то, чтобы назначить брата главой Пенсионного Фонда, а через месяц он же сам прислал в Фонд проверку, и стребовал еще полмиллиона. Если человек берет за должность полмиллиона, он же понимает, что я обязан возместить себе расходы. Тогда чего же он посылает проверку? Это все равно как если бы супермаркет заставлял платить дважды за одну бутылку! Я уже не говорю о том, что он чуть не продал это место какому-то ичлийцу! Этот человек настолько чужой в республике, что не знает, что Пенсионным Фондом всегда заведовали выходцы из моего села! Твой брат не совершал таких ошибок! Он был замечательной души человек!

Джамалудин Кемиров хорошо помнил, что Дауд говорил про его брата, и он не очень-то расчувствовался.

– А что это за «мерс», от которого ты отказался? – спросил Джамалудин. – Говорят, его угнали для тебя в Москве.

На выразительное лицо Дауда мгновенно набежала тень.

– А, – сказал он с досадой, – по правде говоря, я заказывал этот «мерс», когда был главой Пенсионного Фонда. Ведь у нас такая власть, что чиновник может рассекать хоть на краденом «шаттле», и шиш кто ему предъявит. Но когда меня уволили, я подумал-подумал, и решил, что к этому «мерсу» могут прикопаться. Я не стал его брать, а купил в Эмиратах «порше-кай-енн». Черт, как только перестаешь быть чиновником, самые простые вещи становятся втрое дороже!

– И как вышло, что об этом «мерсе» узнал Максуд?

– Да так и вышло, – с досадой сказал Дауд, – что эти двое, Бекхан с Али, они же мне предъявили, что я не плачу им денег! Вот я и искал, куда его пристроить.

Дауд нахмурился, и густые его брови опасно сошлись над переносицей.

– Они же совсем отморозки, – продолжал Дауд, – я их спас от тюрьмы, а они в благодарность меня взорвали. Ты же знаешь, что без меня весь Тленкой давно бы сошел с ума.

– Я знаю, – ответил на это Джамалудин, – что ты сам заврался. Тебе надо поменьше тереться с ваххабитами и с ФСБ, а то ты как змея, которая засунула себе голову в жопу и сама не разберет, где у нее хвост, а где глотка. Берегись, Дауд, это плохо кончится.

Но новый начальник РУБОП только расхохотался.

– Послушай, Джамалудин, – сказал он, – почему бы твоему Фонду не отремонтировать в Тленкое мост? Люди в селе были бы довольны, и сепаратистские настроения там бы уменьшились. А я бы охотно взялся за этот подряд.

Джамалудин ничего не ответил на эту просьбу. Он уже понял, что Дауд вряд ли знает о тех, кто заказал Максуду «мерс». Дауд был такой человек, что и сам бы не постеснялся убить президента республики, но, по счастью, у него не было мотива. И все-таки в этой истории было нечто, от чего густо несло двойным запахом экстремизма и госбезопасности.

– А давно ли ты видел Бекхана и Али? – спросил Джамалудин.

– Не видел после «мерса», – ответил Дауд, – я же говорю, они приезжали ко мне и требовали денег. Они просидели под забором весь день, а меня даже не было дома. На следующий день они приехали снова, и я вышел к ним. Мы немножко подрались, и я велел вытащить Бекхана из машины, а он прострелил мне ворота. Он ведь два раза покушался на меня, этот Бекхан, а если считать с воротами, так и все три. Не думаю, что у меня есть к нему другой разговор, кроме как из «стечкина». Так что Бекхан, говорят, убежал от меня и прячется, а у этих молодых чертей за главного теперь маленький Мурад.

Джамалудин встал и стал прощаться с Даудом, и на прощанье Дауд снова напомнил ему о мосте.

– Если ты не хочешь дать деньги из Фонда, – сказал Дауд, – почему бы тебе не походатайствовать об этом в правительстве?

Это бы стоило три миллиарда рублей, и один миллиард пошел бы мне, другой тебе, а на третий мы отремонтировали бы мост. Джамалудин махнул рукой, да и выехал со двора.

В то самое время, когда Джамалудин и Дауд беседовали насчет недостатков новой республиканской власти, главный герой их разговора, премьер-министр республики Христофор Анатольевич Мао, восседал за банкетным столом в президентской резиденции возле Торби-калы.

Конечно, Христофору Анатольевичу было б проще отпраздновать день рождения в Москве, но он хотел показать свою власть над республикой. Три чартерных рейса привезли на день рождения премьера чиновников «Газпрома» и РЖД, сотрудников администрации президента, чекистов и генералов, и как только местные услышали, что на дне рождении ожидается целых три заместителя ФСБ и даже министр обороны, они повалили в резиденцию как лосось на нерест.