Людвиг Гибельгаус - В небе великой империи

Шока или каких-то особых эмоций от встречи с „почти Родиной“ Моргунов не испытал. Общее запустение, невероятные даже по испанским меркам цены, пустота и безысходность в глазах людей — всё это он помнил по Энску и ничего нового для себя не открыл. Но восхитительный вкус понятной и узнаваемой речи, неказистая, но знакомая архитектура городских окраин, ослепительно красивые женщины на улицах, наполняли его сердце легкой щемящей тоской, для которой его родной язык давно подобрал себе латинское определение — ностальгия. Некоторой сентиментальности Моргунов был не чужд и это новое чувство от себя не гнал. Ни одна из многочисленных проституток, наполняющих гостиницу, не заинтересовала его, не хотелось портить впечатление от чистой и неприкасаемой красоты киевлянок, да и осторожность брала своё. Все проститутки, имеющие дело с иностранцами, являются осведомителями спецслужб, это общеизвестно. Было бы слишком глупо, если одно неосторожное слово или иная мелочь выдаст его с головой. Но время шло не принося с собой никаких сюрпризов и не покидающее его ощущение опасности заметно притупилось. Пора было выходить на связь и в замызганной телефонной будке на станции метро Моргунов набрал семизначный номер. На другом конце провода послышался тот же спокойный и уверенный голос. Василий Петрович назвал пароль и услышав отзыв, произнес:

— Я в городе. Когда и где мы можем встретиться?

— Встретимся завтра в полдень, в парке возле Сергиевской Лавры.

— Прекрасно — легко согласился Василий Петрович, отметив про себя, что Лавра вполне подходящее для туриста место — как я тебя узнаю?

— Ну… — его собеседник несколько секунд помедлил — я буду одет в серый двубортный костюм, а в руке держать дипломат с наклейкой „Кэмэл-Трофи“. Пойдет?

— Вполне — согласился Моргунов — я подойду к тебе сам и раз такое дело спрошу: „Вы курите исключительно Кэмэл?“ Твой ответ: „Нет, я предпочитаю „Лакки Страйк“.

„Дилетанство чистейшей воды“ — мелькнуло у него в голове — „но выдумывать какие-то особо изощренные хитрости… Зачем?“

— Ну ты конспиратор — в трубке послышалась усмешка — ладно, договорились.

Человек на том конце провода не прощаясь повесил трубку. Василий Петрович огляделся. Нет, ничьего внимания он не привлек. Что ж, остается лишь ждать завтрашнего дня. Моргунов усмехнулся. Вся жизнь его ныне состоит из ожидания, всплесков напряжения и нового ожидания. „Утомительно, но в конце-концов должно окупиться“ — заключил он и отправился в свою гостиницу. Утром он в который раз пожалел, что не имеет при себе верного „Браунинга“, который пришлось оставить в испанской квартире и несколько раз отхлебнул коньяк прямо из горлышка бутылки. В конце-концов сегодня самый важный день с момента зарождения его идеи и многое, очень многое должно ныне проясниться. До Лавры он добрался в переполненном автобусе и прибыл на место за четверть часа до условленного срока. Побродил по немноголюдным в этот час аллеям с таким рассчетом, чтобы без двух минут двенадцать выйти на прямую, ведущую к главному входу в Лавру. Человека, встречи с которым он так искал, Моргунов заметил издалека и с удовольствием отметил его пунктуальность. Хотя если это ловушка, то он и не может не быть пунктуальным. Но на этот случай вместо привычного „Браунинга“ под воротник рубашки несколькими наспех сделанными стежками была подшита крохотная ампула с цианистым калием, с которой он не расставался ещё в Энске, с тех самых пор, как его бизнес перешел деликатную границу уголовного кодекса. Дешевый трюк из старых детективов, но он же и не был профессионалом! А тюрьма — нет, спасибо! Моргунов медленно брел по аллее и его контрагент в таком же неторопливом темпе приближался навстречу. Василий Петрович внимательно присматривался к возможному будущему партнеру. До сорока лет, худощавый, среднего роста, но крепкий и подвижный. Каким-то непонятным образом вид его внушал уважение и Моргунову это понравилось. Приближающийся человек смотрел ему прямо в глаза. Василий Петрович остановился.

— Вы курите исключительно „Кэмэл“? — немного насмешливым голосом спросил он.

— Вообще-то я предпочитаю „Лакки Страйк“ — в тон ему ответил человек и, пошарив в кармане действительно вытянул пачку сигарет этой марки. Он взял одну для себя и протянул остальные Моргунову.

— Вон там скамеечка, пойдемте присядем — Василий Петрович прикурил от протянутой ему зажигалки и указал рукой в сторону. Мартовская погода в Киеве была не в пример холоднее, чем в уже цветущей Испании и помимо уединения, необходимого для их беседы, Моргунов был просто рад укрыться от пронизывающего ветра за стволами вековых деревьев.