Людвиг Гибельгаус - В небе великой империи

Моргунов фактически исключал, что его фотопортрет, пересланный из Новосибирска находится в оперативной разработке на Украине. Да и несколько легких мазков грима, которые он намеревался обновлять каждое утро перед тем, как выйти на улицу, придавая себе сходство с фотографией, вклеенной в паспорт, изменяли его былую внешность почти неузнаваемо. Определенные опасения внушал этот самый паспорт, но по заявлению его изготовителей, даже немецкая погранохрана не допускала ни малейших сомнений в подлинности, что там уж говорить об украинских самостийщиках! Чтобы выявить фальшивку требовалась серьезная проверка, для которой Моргунов постарается не дать никакого повода.

Последующие дни прошли в сборах. Добрых полчаса из всё той же телефонной будки он разговаривал с Берлином, после чего, вложив в конверт несколько тщательно упакованных в плотную бумагу тысячемарковых купюр, отправил их с почты заказным письмом. Через несколько дней на его имя "до востребования" пришла посылка, чье содержимое он тщательно спрятал в чемодане, подпоров подкладку. „Надеюсь, серьезного таможенного досмотра мне удастся избежать“ — подумалось ему. Затем он посетил магазин театрального реквизита, где был постоянным клиентом. Но на этот раз Василий Петрович совершил покупки, превышающие его личные потребности. Самым волнующим моментом был условный звонок в Киев. Моргунов назвал пароль и голос на том конце провода без запинки и малейшего удивления произнес отзыв.

— Поговорим? — спросил Василий Петрович

— Поговорим — спокойно ответил голос, сразу понравившийся Моргунову своей внутренней силой и уравновешенностью, которой временами здорово не хватало ему самому.

— Жди — коротко бросил Моргунов, избегая всё же называть какие-либо подробности своего приезда. „Ничего, скоро и так всё станет ясно…“

Украинское консульство в Мадриде без особых проволочек выдало туристическую визу господину Вальтеру Регенсдорфу, гражданину ФРГ, намеревающемуся совершить индивидуальную туристическую поездку в Киев и Львов. Нашелся и прямой авиарейс, и места в гостинице „Украина“, но когда Василий Петрович рассчитывался за приобретенный билет, ему в голову пришла сначала показавшаяся забавной мысль, от которой, однако, мурашки всё-таки пробежали по спине: а вдруг нашелся ещё такой умник, который решит именно твой рейс использовать в своих целях? Моргунов посмеялся, но в душе сказал себе, что ни за что не согласился бы оказаться на месте тех людей, которые долгие часы будут находиться под прицелом и вопрос жизни и смерти которых зависит от столь многих обстоятельств… Хотя, если всё пройдет как задумано гладко, они ни во время полета, ни после ничего не узнают о своём невольном и смертельно опасном приключении. А оно должно, обязано быть смертельно опасным, иначе цели Моргунова и иных участников операции могут оказаться под угрозой, а этого нельзя, никак нельзя допустить… И так слишком много зависит от неизвестного летчика, встречу с которым Василий Петрович приближал с каждой преодоленной ступенькой трапа, ведшего его на борт „Аэробуса“ в мадридском аэропорту. „Ну давай уж, ас, не подведи“ — усмехнулся Моргунов, поудобнее устраиваясь в кресле и расправляя на коленях свежую газету. Однако прочитанное в голову не лезло и как только двигатели самолета взревели на полном взлетном форсаже, Василий Петрович откинул спинку сиденья и прикрыл глаза. Перед глазами стояло небо. Безоблачное, пустое, синее небо.

Прибыв в Киев вечером и переночевав в гостиничном номере со странным, подзабытым казенным запахом, Моргунов на следующий день не стал сразу же звонить по заветному телефону. В СССР все прибывающие в страну иностранцы постоянно находились под контролем и наблюдением секретных служб, а особенно плотным был этот контроль вначале, когда устанавливалось, не имеет ли дорогой гость какой-нибудь скрытой миссии. Даже делая скидку на хаос, царящий средь обломков Великой Империи, Моргунов не думал, что в этом смысле многое изменилось. В спецслужбах работали прежние люди, а новым властителям жизни зачастую было ещё поболее что скрывать, нежели старым. Поэтому первые два дня пребывания в Киеве Василий Петрович мужественно осматривал запущенные и обветшалые достопримечательности древней славянской столицы, подавляя желание поскорее уладить приведшее его сюда дело и отбыть на уютный и опостылый Пиринейский полуостров. Но нужно было выждать. Вряд ли украинская контрразведка будет в восторге от того, что скромный немецкий турист, к тому же якобы не владеющий ни одним из общеупотребительных в этих краях языков, бодро обсуждает что-то с российским военным летчиком. Так что весь первый и весь последующий день Моргунов очень тщательно изображал восторженного туриста, пытаясь одновременно выяснить, не ведется ли за ним скрытое наблюдение. Ничего подозрительного заметить не удалось, однако Василий Петрович прекрасно отдавал себе отчет, что действительно профессиональную слежку его неопытным взглядом выявить никогда не удастся.