Игорь Хрусталев - Делец платит наличными

Эта вполне невинная в любой другой ситуации фраза была объявлением войны.

На другой же день в центре города взорвался «мерседес» Карася.

Сам же Карась в это время мирно ужинал в новеньком китайском ресторанчике, возле которого был припаркован его автомобиль.

Метрдотель мне рассказывал, что в момент взрыва Карась выбирал из аквариума живых угрей, для того, чтобы повар их потом зажарил.

Когда снаружи жахнуло, Карась втянул голову в плечи, а потом осторожно выглянул в разбитое окно, сжимая в руке извивающуюся рыбину.

Увидев, что его автомобиль бешено полыхает, господин Карасев дал волю своим чувствам и в припадке ярости откусил угрю голову.

Но неприятности этого вечера для него только еще начинались.

Через полчаса взорвался автомобиль адвоката господина Карасева.

Юрист тоже не пострадал, так как в этот момент всучивал взятку остановившему его гаишнику и находился на безопасном расстоянии от своей машины.

Карась в долгу не остался.

В выходные сгорел дотла пункт приема цветных металлов на Угольной улице.

Казалось бы, мало ли что горит?

Но именно в этом подвале была расположена головная контора братвы Марата, который еще не успел обзавестись пристойным собственным офисом и какой-нибудь фирмой с надлежащей вывеской.

В день пожара в милицию поступили также заявления из восьми пунктов приема посуды, которые были разгромлены до основания.

Этот бизнес тоже опекал Марат, снабжая тарой подпольные водочные заводы.

Люди из команды Карася действовали слаженно, быстро и оперативно.

Семь точек приема стеклотары они обработали всего за полтора часа, а вот на восьмой их уже ждала засада из маратовцев.

Завязалась перестрелка, в результате которой погибли двое маратовцев.

Потери карасевцев точно никто не мог определить, так как наступавшие быстро ретировались, погрузив раненых бойцов в измазанные грязью «джипы черокки» ― в этот день с утра хлестал дождь и дороги по окраинам превратились в мелководные озера.

С утра понедельника весь город затаил дыхание и ждал, чем же завершится смертельный спор между Карасевым и Маратом.

Властные структуры по понятным причинам были очень недовольны происходящим, но воздерживались от активного вмешательства.

Карасевцы же, затаив дыхание, ждали ответного хода Марата.

К многочисленным структурам Карася принадлежала и фирма «Ястреб».

Господин Кривоносов в свое время служил в Гагаринской районном отделе милиции, который располагался в непосредственной близости от фирмы «Общее дело» и интересы двух этих контор не могли не пересекаться.

Так что, сопоставив наличие традиционно имеющих «крышу» «льготников» ― и «крыша» эта была мне известна ― с присутствием в этом же здании сыскного бюро «Ястреб», я пришел ко вполне определенному выводу относительно патронажа Карася и над этой конторой.

И, как показал мой разговор с Кривоносовым, не ошибся в своем предположении.

Отхлебнув кофе, я покатал во рту жидкость и, повернув к себе банку, покачал головой.

― Сомалийская лицензия, сразу видно. Кстати, я такой товар не принимаю.

― А почему, собственно? ― машинально поинтересовался Виктор Фомич, с любовью поглядывая на остатки водки в бутылке.

― Не соблюдают рецепт, ― пояснил я. ― А это очень плохо сказывается на качестве товара ― раз. И на репутации фирмы ― два.

― А по мне так все равно, ― проговорил Кривоносов, недоуменно рассматривая банку. ― Кофе как кофе. Я вообще их не различаю.

― Это у вас вкусовые рецепторы атрофировались, ― предположил я. ― На самом деле проблема очень серьезная и могу с уверенностью сказать, что Марат в ближайшее время погорит именно на этом.

― На кофе? ― удивленно поднял брови Виктор Фомич. ― Это как же понимать?

Я покачал головой.

― Не на кофе, Виктор Фомич, отнюдь не на кофе. На водке, ― улыбнулся я. ― А, вернее, на левом некачественном товаре.

― Ну-ка, ну-ка, ― оживился Кривоносов, ― объясните-ка поподробнее.

― Все очень просто, ― зевнул я, ― Марат, как вы знаете, после выхода из зоны решил резко поправить свое положение. И он выбрал самый легкий способ ― старый добрый испытанный левак.

― В курсе.

― Но Марат не учел одного крайне существенного фактора...

― Какого же?

― Изменение исторической обстановки. И, как совершенно неизбежное следствие ― изменение конъюнктуры, иная расстановка сил, ― начал я свое объяснение. ― А, значит, здесь уже другие правила, другой, что ли, воздух, которым все мы дышим. То, что было можно вчера ― сегодня уже нельзя ни под каким видом. И не потому, что вдруг все стали такими уж честными...