Игорь Хрусталев - Делец платит наличными

― Понятно, ― сказал я. ― Давайте вместе туда поднимемся. Наверняка ничего хорошего мы не увидим, но я думаю, что нервы у вас крепкие.

― Еще бы! ― немедленно согласилась со мной старушка. ― Я каждый божий день по телевидению боевики смотрю. Чай, привыкла уже.

Бабуся надавила кнопку вызова и перед нами распахнулись створки кабины лифта, исписанной матерными лозунгами неопределенного содержания. Через несколько секунд мы были на седьмом этаже.

Дверь квартиры номер девятнадцать была незаперта ― ушедшие «гости» лишь слегка прикрыли ее, оставив только узкую щель.

― Постарайтесь ни к чему не прикасаться, ― попросил я старушку.

Та с готовностью кивнула.

Я легонько подтолкнул дверь ногой и она со скрипом отворилась, словно предлагая нам войти.

Из квартиры девятнадцать доносился только какой-то странный тихий шелест, как будто там рассеянно перебирали бумаги.

Я протиснулся внутрь, на всякий случай держа руки в карманах ― зачем оставлять в обиталище Соломатина свои отпечатки пальцев?

Нашим глазам в квартире частного сыщика предстал полный кавардак.

Все вещи, казалось, взбунтовались и решили вывернуть себя наизнанку.

Шкафы выбросили наружу свое содержимое; немногочисленные книги были сметены с полки и валялись, раскрытые веером; ящики письменного стола оказались поставленными на попа, а то, что хранилось внутри них теперь было рассыпанным по всей квартире.

Посреди этого хаоса я увидел труп мужчины, возлежавший на куче скомканных рубашек.

Человек средних лет, довольно невзрачной наружности лежал на спине, уставя остекленевший взгляд в обшарпанный потолок.

В середине его нахмуренного лба зияло неровное пулевое отверстие.

― Это и есть ваш сосед Соломатин? ― кивнул я на покойника.

― Да-да, ― подтвердила взволнованная старушка. ― Как они его отделали, однако... Бедная Сонечка, то-то она станет убиваться! Хотя траур, наверняка, будет ей очень к лицу. Такая черная вуалька...

― Кто это ― Сонечка?

― Супружница его, ― пояснила бабушка. ― Разведенные они были, а все равно встречались. Наверное, сердечное влечение. Третьего дня вот заходила. Теперь переживать, наверное, будет...

― Третьего дня, говорите? ― заинтересовался я. ― Так-так, очень интересно. А как она выглядит, эта Сонечка, можете описать?

Старушка задумалась.

― Н-ну, она такая... вроде Флорентины будет, ― изрекла она наконец.

Я недовольно поджал губы.

― Какой-такой Флорентины?

На этот вопрос соседка Соломатина окинула меня взглядом, в котором сквозило сочувствие, смешанное с легкой долей презрения.

― Дочери Октавио, жены Мигеля и матери Серафиты и Константэна, само собой.

До меня дошло.

― Сериал, что ли? Как называется? ― нетерпеливо спросил я.

― «Облетевшая роза», ― произнесла старушка, мечтательно вздохнув.

― По какой идет программе эта самая «роза»? ― продолжал я уточнять.

― По второй шла.

― Что значит «шла»?

― Неделю назад последнюю трехсот шестьдесят пятую серию показали, ― с сожалением поведала мне старушка. ― Знаете, так как-то теперь пусто, будто с родными людьми распрощалась...

― Ч-черт...

― Но благодаря письмам телезрителей режиссер решил снять продолжение, «Новая роза», ― обнадежила бабушка. ― Обещали к следующей зиме.

― А до следующей зимы нам с вами еще надо дожить, ― философски пробормотал я, непроизвольно взглянув на труп Соломатина.

― Это точно, ― согласилась со мной старушка. ― Но фильм того стоит. Обязательно доживу. И вы не пожалейте времени, посмотрите обязательно. Флорентина ― такая душечка! Да вот, сами можете убедиться.

И старушка изо всех сил вытаращила глаза, глядя куда-то в пол.

― Не понял, ― вопросительно посмотрел я на ее мимические упражнения.

― Вы же сами сказали: «ничего не трогать», ― ответила старушка. ― А как раз у вас под левым каблучком фотография ихняя семейная придавлена. На ней Сонечка вылитая Флорентина, ей-Богу.

Я осторожно шагнул в сторону и нагнулся над измятым фотоснимком.

С пожелтевшей глянцевой бумаги тринадцать на восемнадцать на меня смотрел Сергей Соломатин, обнимающий за плечо русоволосую красавицу с широким ртом и близко посаженными глазами.

Женщина улыбалась как-то смущенно, что вовсе не делало ее краше.

Пожалуй, Флорентина все же была не в моем вкусе. Так что сериал можно не смотреть.

― Хорошо, ― быстро поднялся я на ноги. ― Значит, так, матушка...

Я вытащил свой широкий лопатник и, запустив туда руку, проговорил: ― Вот вам тысяча новыми. Через десять минут позвоните в милицию. Скажете, как все было на самом деле, только меня не упоминайте. Увидели открытую дверь, зашли, обнаружили труп, позвонили куда следует. Все.