Михаил Нестеров - Оружие уравняет всех

– Поездом они не поедут, – ответила Мамбо, думая о главном транспорте в Камеруне – пассажирский поезд «Северная газель», курсирующий по маршруту Дуала – Нгуандере. – Очень заметно.

Она ненадолго задумалась.

– С чужаками путешествует кто-то из местных.

– Почему ты так решила?

Жрица провела ладонью по своему лицу и выразительно округлила глаза:

– Потому что девочка черная.

В рассуждениях Мамбо Леонардо нашел много резона. Может быть, потому, что ход ее мыслей был очень прост.

– Ты готов? – спросила она.

– Заедем по пути ко мне домой, – ответил Лео. – Я возьму другую винтовку. «Коробочную».

– Какую?

– В смысле «подарочную». Мне ее подарил один белый. Отблагодарил за услугу: я показал ему, где много-много дичи. У него патроны кончились, а дичь, казалось, все прибывала.

Мамбо пересчитала деньги, которые ей, в свою очередь, отсчитала прижимистая рука казначея. На дорожные расходы хватит, даже останется. Ей в отличие от командира русской тройки не придется идти на подкуп. Она пойдет по следу, которые оставили русские. Они в конце концов встретятся.

Все мысли жрицы строги, прямы, просты, как уже отмечал Леонардо, никаких отступлений. Кроме одного, которое не давало Мамбо покоя. Так рисковать, как рисковали русские, можно только ради собственного ребенка. Или за очень, за очень, подчеркнула она, большие деньги. Или она что-то пропустила?..

Она закрыла храм «без объяснения причины», как закрывают частную лавочку. Она была вольна в этом вопросе. До ее ушей никогда не доходил ропот прихожан – только восторженные голоса, встречающие ее даже после недолгой отлучки. Ее чтили и уважали так же, как и ее мать, которую прозвали Великой жрицей, женщину, чью могилу Мамбо раскопала два года назад. И ее могилу ждала такая же участь. Череп старой мамбо в этих краях считался бесценным. Голова льва по сравнению с ним – глиняный черепок.

Едва Мамбо подумала о Ниос: мол, чего она задерживается, как увидела ее, спускающуюся по дороге с холма. Кимби шел позади, придерживая норовистую, как газель, сумку на колесиках. Жрица скривилась: вот уж неразлучная парочка! О том, что они любят друг друга, точнее, как именно они любят друг друга, она узнала в тот день, когда они заступили на вахту. Она чуть приоткрыла дверь в храм, где самовольник Кимби зажег свечи, и наблюдала сцену обоюдного желания, накрывшего обоих. Они как сговорились, бросившись навстречу друг другу и срывая на ходу одежду. Очень похоже на постановку, но чересчур откровенно даже для специфических трупп из Франции. В храме часто проливалась кровь животных, и тот факт, что здесь же прольется семя, жрицу ничуть не беспокоил.

Ответив кивком на кивок Ниос, Мамбо усмехнулась, вспомнив подругу в московской квартире. Там она, можно сказать, распоясалась, бросив жрице: «Это тебе не ножом махать. Раз – и готово!» Тогда она опешила на мгновение. Пришла в себя быстро: тут не Африка; тут и Кимби, и Леонардо могу рассчитывать на снисхождение; а ей придется смириться с их выходками.

Как будто вчера это было – так четко Мамбо увидела картинку из прошлого, не замутненную долгой чередой дней и ночей.

У нее был приличный джип, на котором не страшно было пускаться в путешествие даже по всей Африке: полубронированный «Пежо» с полезной нагрузкой до полутонны, производство которого началось в начале 80-х годов по лицензии на «Мерседес» серии «Джи». Это была списанная – без верха – машина, отмотавшая под военным водителем сто пятьдесят тысяч километров. Однако ресурсы ее были неисчерпаемы. Двигатель и трансмиссия могли не раз перекрыть эту впечатляющую цифру. Существовали «французские джипы» и в более крутом исполнении – полностью бронированные, предохраняющие экипаж от пулеметного огня с длинной дистанции, а также от пехотных мин. Кто-то из французских начальников передал эту машину в дар фону, а тот переадресовал ее Мамбо, посчитав такой подарок оскорблением для себя, инвалида.

Мамбо сама села за руль и, оглянувшись на свое жилище, запечатлев в голове дверь святилища с навесным замком, тронула машину с места.

Напротив дома, построенного из природного камня, Леонардо выпрыгнул из джипа, не открывая дверцы, на ходу, чем рассердил жрицу, пославшую ему вслед ругательство.

Он пробежал мимо подслеповатой бабушки, которая, однако, сутки напролет не выключала телевизора, слушая свои любимые сериалы из далекой Аргентины. Если сказать, что внук пошел в нее, значит, ничего не сказать: она была очень высокой. И очень толстой.