Виталий Гладкий - Убить зверя

Когда егерь вышел во двор, браконьеры от страха были едва живы. Здоровущие псы, окружившие их безмолвным кольцом, на малейшее движение пленников угрожающе скалили внушительные клыки, и браконьерам стало казаться, что вот-вот злобные зверюги, лишь отдаленно похожие на сельских шавок, которых можно было разогнать обычной хворостиной, бросятся на них и загрызут насмерть.

– Найда, место! – приказал Егор, и псы, следуя примеру мамаши, все еще исполняющей в своре роль вожака, покорно потрусили под навес, где на мягкой подстилке лежал дряхлый Лешак.

Он уже почти не вставал, но застрелить своего доброго верного друга, чтобы прекратить его старческие мучения, у Егора просто рука не поднималась. Самое интересное, но молодые, задиристые кобели, вопреки своей собачье натуре, по-прежнему относились к немощному родителю с почтением и даже заискивали.

– Идите по домам, – сказал егерь с облегчением вздохнувшим браконьерам. – Ваши документы и оружие я пока оставлю у себя. Мясо сдайте в столовую рудника. По накладной! Пусть напишут, что это подарок от заказника. Чтобы ни грамма себе не взяли – я лично проверю. И если еще раз встречу вас на своей территории – спуску вам больше не будет.

– Спасибо… – просиял бородач. – Да чтоб мы… когда-нибудь… честное слово!

Браконьеры исчезли со двора с такой скоростью, будто их прибрал сам нечистый. А Егор, прихватив с собой, кроме Уголька, еще двух псов, поспешил уйти в тайгу на поиски бежавших зэков.

Отдел лихорадило – убийства сыпались, словно из рога изобилия. Были они в основном на бытовой почве и обычно раскрывались по горячим следам, но от этого все равно не становилось легче. Рутинная бумажная работа засасывала, словно омут, и Клевахин начал постепенно забывать, что такое выходные и праздничные дни. Люди будто сошли с ума. Недавние хорошие друзья могли повздорить из-за пустяка и, подогретые дешевой водкой, которой только тараканов травить, с поразительной легкостью хватались за кухонные ножи или, например, за топорик для рубки мяса. Случались и совсем уникальные по своей беспочвенности и немотивированности трагедии, когда убивали просто так, будто на момент свершения преступления людей зомбировали, сделав их не просто безумными, а живыми бесчувственными мертвецами. Самое странное, что даже на суде убийцы смотрели на людей отмороженными глазами и не делали ни малейших попыток хотя бы объяснить свои поступки. Социологи и психологи управления – эти новые должности ввели совсем недавно, похоже, скопировав структуру полиции США, куда начальство ездило перенимать опыт – в один голос твердили, что причину такого мощного всплеска преступности следует искать в безработице, бытовой неустроенности, повальном пьянстве, утрате нравственных ориентиров и прочая.

Майор только скептически посмеивался, слушая такие байки на семинарах. Он был готов поверить в любую чертовщину, но только не в лепет расфуфыренных девиц, пристроенных по блату на теплые местечка.

Клевахин был уже не молод и хорошо помнил те времена, когда израненная войной страна выползала из руин, голодная и холодная. Тогда тоже пили не меньше и всем было плевать на идеи, несмотря на вездесущую пропаганду, однако внук не убивал бабку из-за червонца, а сын не расчленял мать только за то, что она косо посмотрела на его подружку. Опер подозревал, что не только некоторые люди рехнулись, но и весь мир охватило повальное безумие…

Несмотря на обилие работы, теперь ему стало все-таки полегче. По крайней мере, в моральном плане. После того, как он отпустил с миром сатаниста Джангирова, шеф майора Бузыкин стал сама любезность.

Атарбеков тоже перестал наезжать, и при встречах если и давил – собственно, как ему и полагалось по штату – то мягко, по дружески. Бузыкин даже предложил усилить группу Клевахина, занимающуюся расследованием "кладбищенского" дела, капитаном Берендеевым, но майор отказался. При всем уважении к оперативным способностям тезки и коллеги, он не хотел, чтобы тот познакомился со всем объемом информации, которую собрал Клевахин. Что знают двое, то известно и свинье, как говаривал персонаж известного сериала про Штирлица. И если майор мог наивному и недалекому Тюлькину морочить голову сколь угодно долго, то с пронырой Берендеевым такие номера не прошли бы…

День выдался морозным и бесснежным. Погрузившись в размышления, Клевахин шел по центру города, направляясь в городскую библиотеку, где по просьбе майора знакомые девчата подобрали ему материалы о сектантах-сатанистах. Оперу здорово повезло: городские власти наконец выделили средства для обновления и пополнения книжного фонда, и вместе с другой литературой закупили и книжонки по различным оккультным проблемам. Конечно, за последние три-четыре года такого дерьма наштамповали горы, Клевахин сам видел, попав однажды по работе на книжный рынок, но вся эта макулатура стоила дорого, и он не мог себе позволить укоротить личный бюджет только для сиюминутного удовлетворения внезапно проснувшейся любознательности.