Сергей Донской - Матёрый

Комиссар, на взгляд Ваньки, смотрелся ещё куда ни шло. Мрачный, конечно, весь ощетинившийся и мятый, но в остальном вполне представительный.

Суля явно не выдерживал никакого сравнения с товарищем. Опух он страшенно, передвигался отрывисто, прятал глаза от людей и солнечного света. Как будто парень в своём спортивном костюме всю ночь совершал кросс по пересечённой местности и лишь теперь добрался до финиша, вымотанный до предела.

Даже не сам прибежал — его приволокли за ноги.

Инициативу взял на себя Комиссар.

— Топай сюда, — скомандовал он водителю. — Или я твою задницу отрывать от сиденья буду?

Водитель глянул на него одним глазом, вставил в зубы сигарету, прикурил и только потом выбрался на подножку, двигаясь подчёркнуто неторопливо и важно. Ванька догадался, почему он ведёт себя так степенно: в кабине грузовика сидел шкет, наверняка шофёрский мальчонка, напросившийся прокатиться с батей. Если бы у Ваньки был сын, он, Ванька, тоже не побежал бы при нем на повелительный зов парня, который хотя на две головы выше, но зато и на двадцать лет моложе. Подумав об этом, Ванька машинально бросил взгляд на свёрток, в котором дожидалась его вторая чекуха водки.

— Нет, ну я не просекаю! — повысил голос Комиссар, задетый медлительностью шофёра. — Ты моё терпение собрался испытывать?

Водила уже шёл к нему, все ещё изображая самостоятельность, но непроизвольно ускоряя шаг. Остановившись напротив, перебросил сигарету в угол рта, сунул руки в карманы и как бы весело произнёс:

— Ты, чем орать попусту, лучше деньги готовь, командир. Тут три тысячи штук.

— Чего? — взвился Суля, рыжий охранник в спортивном костюме. — Ты оборзел, в натуре! Какие три штуки?

— Я про кирпич, — растерялся водитель. — А не верите, так полезайте в кузов и считайте.

Рыжий аж подпрыгнул от негодования:

— Нет, ты только погляди на него, Комиссар! Я его сейчас самого заставлю кирпичи грызть, поштучно! Будет тут нам всякое чмо указывать!

Водитель сделал едва заметный шажок назад и сказал:

— Кирпич стоит пятьдесят копеек. Тут три тысячи штук. Берете? Если нет, так я дальше поехал.

— Не суетись, дядя, — дружелюбно ухмыльнулся Комиссар. — Покупаем мы твой товар. Цену все слышали? — Он обвёл взглядом присутствующих, а потом обратился к приятелю:

— Суля, выдай мужику полтинник.

— Чётко ты его на слове поймал, — расцвёл тот, доставая из кармана бумажник. — Держи! — это было уже адресовано водителю. — Для такого хорошего человека и рубля не жалко…

В воздухе сверкнула кувыркающаяся монета, которую водитель машинально поймал и зажал в кулаке.

— А теперь будем сгружать товар, — заявил длинный парень с революционной кличкой Комиссар. — Э, пролетарии, кто из вас кузов опрокидывать умеет?

Ванька и остальные мужики нерешительно перетаптывались в сторонке, избегая встречаться взглядом с водителем. Если бы они знали, чем все закончится, то ни за что не тормознули бы его самосвал.

Теперь было поздно, хотя водитель, похоже, этого ещё не понимал. Швырнув рубль на землю он направился к своему грузовику.

— Куда?! — вызверился рыжий. Схватив уходящего за плечо, он развернул его к себе и угрожающе процедил:

— Ты цену назвал? Назвал. Тебе уплачено? Уплачено. Что ж ты, недоделок, уговор нарушаешь?

— Папка! — звонко крикнул шофёрский мальчонка. Он стоял на подножке самосвала и призывно махал рукой:

— Поехали отсюда, папка!

Водитель рванулся к нему, отчего рукав его рубахи затрещал по швам. Рыжий Суля мгновенно перехватил его понадёжнее — пальцами за шею, после чего водитель жалобно вскрикнул, затрепыхался.

— Ах ты, ворюга, — выговаривал ему Суля, усиливая хватку. — Натырил где-то кирпичей, а теперь права вздумал качать? Да я тебя удушу, гнида такая! Гланды через уши повылавливаю!

Мальчонка кинулся выручать отца, но долговязый Комиссар поймал его за ухо, покрутил, выжимая пронзительные вопли, и посоветовал, наклонившись:

— Не путаться у взрослых под ногами, сопляк!

С заячьим криком мальчонка отлетел прочь. Отчаянно матерясь, его отец ухитрился вырваться из лап Сули и перешёл в контратаку, бестолково размахивая кулаками. Все кончилось тем, что Суля звезданул ему ногой в живот, а Комиссар добавил сцепленными в молот руками по затылку.

— Сейчас, — приговаривал водитель, которому никак не удавалось подняться с земли. — Сейчас, гады, вы мне ответите.

А рядом суетился его сынишка и горько плакал.

Не от боли. Оттого, что папка оказался вовсе не самым сильным на свете, а помочь ему в беде не было никакой возможности.