Сергей Донской - Матёрый

Пока первый парень, посмеиваясь, какой-то анекдот про рыбалку рассказывал, по тропинке спустился его приятель, коренастый, плотный и плешивый, хотя больше тридцати ему не дашь. Оба в пиджаках, несмотря на несусветную жару. От этого смотрелись они подозрительно, как шпионы или инопланетчики.

В горле у Ваньки враз сухо сделалось, словно он с десяток песен без передыху отгорланил.

— Ты местный, дядя? — поинтересовался плешивый.

— Не то чтобы, — ответил Ванька и махнул рукой в сторону шоссе. — Я дальше проживаю. В деревне.

— А рыбу часто ловишь? — подключился улыбчивый. — Вчера, например, ловил? Или позавчера?

— Позавчера мы работали, — ответил Ванька, прокашлявшись. — А вчера — да, было дело. Опосля обеда.

— «Бээмвэшку» не примечал? Фиолетовую?

— Не-а.

Ванька не понял, о чем идёт речь, но ничего фиолетового он и в самом деле не видел, если не считать собственных трусов.

— Мы из милиции, — неожиданно признались парни и одновременно взмахнули в воздухе карточками, похожими на проездные билеты, только с фотографиями.

Ванька покосился на бутылочное горлышко, предательски торчащее из травы, и потускнел. Однажды он побывал в милиции — давно, ещё когда рождение сынишки обмывал. Так его там побили сильно и до утра в клетке продержали, как обезьяну в зверинце.

А часы и деньги отобрали.

— Вон оно как, — тоскливо протянул Ванька, пытаясь незаметно дотянуться до бутылки ногой. Хотел её в воду спихнуть, да сам туда чуть не бултыхнулся.

Его за шиворот придержали и посмеялись незлобиво.

— Не напрягайся, дядя. Мы не по твоей части, не на вытрезвитель работаем. — Это плешивый сказал.

— Из УБОПа мы, — добавил улыбчивый приятель. — Бандюков ловим. Много их тут у вас? — Буднично так спросил, как будто речь про окуней шла.

— Разве они у нас водятся? — засомневался Ванька.

— А как же! — весело воскликнул плешивый. — Они теперь всюду.

Ваньку даже в жар бросило. Значит, пока он тут рыбалил, его могли ограбить налётчики? Денег в карманах немного осталось, но все ж таки!

— Беглые, что ли? — уточнил он. — Зэковцы?

— Зачем беглые — нормальные бандиты, — обиделся плешивый. — Ну, такие крутые, все на понтах, пальцы веером. — Он показал. — С пушками, на дорогих тачках… Неужто не доводилось встречать? Ванька пожал плечами. Пушки какие-то, тачанки… — Будто махновцы из кино на тему Гражданской войны.

Парни переглянулись.

— Пошли отсюда, — предложил улыбчивый. — Что с него, дремучего, возьмёшь.

Плешивый сделал было шаг назад, но вдруг как гаркнул:

— Э, э!

Невольно вздрогнув, Ванька обернулся. На косогоре появилась голая по пояс человеческая фигурка с большущим револьвером в руке. На Ванькином языке оружие это называлось «левонверт», а его обладатель был «мальцом», хоть и давно не бритым. Тот самый, что вчера мостился на утопшем бензовозе, как мокрый цуцик. Услышав окрик, он оторвал взгляд от земли и попытался попятиться, что сделать на крутом травянистом склоне было довольно сложно.

— Стоять! — закричал улыбчивый милиционер, вмиг перестав улыбаться.

— Брось ствол! — взвизгнул плешивый по-бабьи.

Оторопевший малец с размаху сел на задницу. Револьвер в его руке грохнул, да так громко, что у Ваньки уши заложило.

Малец зашевелил губами, но слова его были неразборчивы. Плешивый что-то проорал в ответ, доставая из-под пиджака маленький чёрный пистолет. Его напарник тоже запустил руку под мышку. А малец уже приподнимался с травы, показывая свои пустые растопыренные ладони. Дымящийся револьвер валялся у его ног. Ванька услышал:

— Я нечаянно!… Нечаянно!…

Малец ещё не успел распрямиться до конца, как вдруг — будто по столу сдуру доской шарахнули. На груди мальца, слева, дополнительный сосок появился — крохотный, тёмный. Переступив через револьвер, он пошёл вниз, прямо на плешивого, из пистолета которого поднимался дымок.

Тумп! Этот выстрел прозвучал глуше, но громче.

Вторая пуля тоже попала в приближающуюся безволосую грудь — туда, где цыплячьи рёбрышки сходились аркой. Мальца качнуло назад, но ноги уже несли его вниз, все быстрее и быстрее.

Ванька едва успел увернуться от бегущей фигуры.

Провожая её оторопелым взглядом, он увидел, что спина у мальца вся мокрая и красная. Споткнувшись у самого берега, он рухнул лицом вниз, да так и остался лежать — наполовину в воде. Ноги, обутые в не по росту большие кеды, ещё подёргивались, но вода у берега быстро темнела, принимая бурый оттенок.